Его разбудили аплодисменты. Опять они хлопают. Правда, не так, чтобы сердце из груди выпрыгивало. И не свистят, и ногами не топают, и не орут истошными голосами, так что сцена, того гляди, обрушится, как в том концертном зале, где он однажды был и куда больше никогда не пойдет. Значит, Габи была все-таки не настолько хороша. Надеюсь, этой игры на скрипке хватит на приличное платье. О новом сноуборде Макс и не мечтает. Может, эти любители хотя бы за вход заплатили. Но если бы не бесплатный фуршет, они вообще бы не пришли. Именно этим Бенедетти их и заманил, только Габи не должна этого знать. Но его-то, Макса, на мякине не проведешь.
А что теперь будет? Не верь глазам своим, она собственноручно вытаскивает этого Лауро Нёцли из-за рояля. Поднимает его когтистую клешню, словно он совершил чудо. А тот скалится, глядя на нее, кланяется, складываясь пополам, а она уходит в себя. Не могут отойти от счастья, не перестают кланяться – друг перед другом, перед публикой и снова друг перед другом. Для Бенедетти это давно уже перебор. Он не может усидеть на своем месте. Встает на цыпочки и шлепает в ладоши как полоумный, подняв руки высоко в воздух, пока Габи не замечает этого и не вытаскивает и его на сцену. Но тут и лысый коршун тоже вскочил, с букетом в руках, навозный жук тут же вырвал его у него из рук и прижал к груди Габи, а она опустилась с ним до самого полу. Он поднимает ее и тычет ей свою носину в лицо, сначала слева, потом справа и еще раз посредине. На сей раз он крепко держит ее, чтобы она снова не осела на пол. Герберы! Роланд называл их проволочными астрами. Теперь и акулья морда тоже тянет свою зубастую пасть к лицу скрипачки. А публика не перестает хлопать от восторга.
Кто еще не шатается и прочно стоит на ногах, тот хлопает в ладоши, и Габи прячет свое лицо в цветах, словно нюхает их. Герберы не пахнут, но годятся для того, чтобы никто не видел, что она плачет. А Макс видит все.
Но она его не видит.
Аплодисменты не прекращаются, и Макс уже предчувствует неизбежное. Encore! Еще, еще, на бис! Ну уж только не это. С него хватит. Он уйдет.
Но не уходит.
Ты мне ничего не сделаешь, смеется он громко. Я стал совсем прозрачным, как ты! Но кто-то гладит его по голове, и он вскакивает.
Где он вообще-то находится? Зал понемногу освобождается.
Рядом с ним стоит Габи с тремя кавалерами. Ее рука лежит на его волосах.
– Как мило, что ты остался, – говорит она. – Но сейчас отправляйся спать.
