Это было как раз то, что требовалось «Анаконде». Отступая через небольшую рощицу, располагавшуюся позади топи, Стефан злобно улыбался, то и дело оглядываясь. Фрины работали генераторами молний яростно, словно намеревались все болото превратить в пар. Теперь они не знали, откуда последует атака: из трясины или из укрытий возле дальнего конца тропки, а потому аппараты, стрелявшие шаровыми молниями, абсолютно впустую долбили жидкую грязь, поднимая к небу облака брызг, пара и, наверное, каких-то мелких букашек, пиявок, прочих жителей болот Саванга, случайно угодивших между молотом и наковальней.
...Он догнал Полещенко и Поулеску через двадцать или тридцать минут, стараясь оставлять за собой ясно видимые следы, которые показали бы фринам, в какую сторону ушли выжившие десантники. К его удивлению, Максим и Тадеуш двигались очень медленно, отдалились от места боя не так заметно, как ожидал Гайгер.
– Прибавили! – догнав товарищей, подбодрил капитан. – Пусть побегают за нами! Измотаем гадов!
– А где Влад? – медленно, с трудом переставляя ноги, спросил Полещенко.
– Майор Быков погиб, – горестно ответил Стефан.
Чуть постояли молча, никакие пафосные слова тут не требовались.
Потом Тадеуш Поулеску тронул Гайгера за плечо.
– Стефан, есть небольшой разговор, – негромко сказал он и посмотрел на Полещенко, кусавшего губы. – Макс, ты присядь пока на кочки, передохни...
Два офицера отошли чуть в сторону – так, как хотел Тадеуш.
– У Макса серьезные проблемы с ногами, – тихо проговорил фельдшер. – Я укол сделал – не помогло. Боли нет, но не это главное. Полещенко почти не может управлять конечностями. Даже не знаю, что получилось: то ли навсегда повредило нервные центры, то ли на время отключило их. Кажется, управляющие импульсы проходят с трудом. Ну... понимаешь, это как будто система с запаздыванием. Представь, что ты едешь на мобиле, повернул руль, а машина еще какое-то время движется вперед и лишь потом начинает реагировать на твою команду. Или пытаешься тормозить, топишь педаль в пол, а болид летит дальше... Догадываешься, что выходит? Макс страшно мучается, но идти с той же скоростью, что мы, не способен. У него ноги все время заплетаются, уже семь потов сошло, пока сюда добрели.
– Значит, возьмем под руки и потащим на себе, покуда ноги не разойдутся... – тут же решил Гайгер, теперь оставшийся главным в тройке.
Только сказал он это чересчур громко, и Полещенко услышал.
– Не надо! – попросил Максим.
