Офицер штаба хлопнул дверью гораздо громче, чем следовало, – видимо, его нервы просто не выдержали напряжения.
– Особая миссия... Приказ командующего... Странно, что нас не расстреляли прямо в казарме, – пробормотал Зорин, обильно смачивая щеки одеколоном и засовывая в рот сразу две мятные жвачки.
– Одеколон? На ночь?! – к Евгению Кочеванову вдруг, ни с того ни с сего, вернулось его обычное чувство юмора. – Да вы извращенец, батенька!
– Брился я! – огрызнулся Зорин, для верности запихивая в рот и третью мятную «подушечку».
– Тоже правильно, – философски отметил штурман, внимательно разглядывая двухдневную щетину Никиты. – Бритая Зорька – это к дождю. Метеоритному. А может, электрическому.
Старший лейтенант Цветков хмыкнул за спиной, и Евгений тут же повернулся к нему.
– Цветочек, а ты какой у нас? Розочка? Или фиалочка? Чем пахнешь?
Он старательно потянул носом воздух. Театрально поморщился.
– Отвянь! – не выдержал Цветков. – Нашел время дурачиться...
– У-у-у, – глаза штурмана стали добрыми и грустными, – цветочек, какой-то ты очень городской, я бы так сказал. Ну, просто отравленный токсическими выхлопами алкогольного производства!
– Вот лучше эту фигню себе в рот засунь и молча поработай челюстями! – предложил Никита, ничуть не обидевшись на прозвище, и подал Евгению вскрытую пачку мятной жевательной резинки.
– Камил! Но пасаран, гусары не сдаются! – Кочеванов, видя, что оба старших лейтенанта не поддерживают его, повернулся к резерв-пилоту, поднял вверх сжатый кулак.
– Да иди ты! – вяло отозвался Берецкий. – Хватит клоуном работать, Женька! Пять минут истекли, побежали на корабль, пока помощник оперативного не передумал, не вернулся с конвоем.
– Точно! – спохватился Кочеванов и посмотрел на часы. – Паровоз готовить надо! Рванули, кочегары! Рысцой, но пригибаясь! Чует мое сердце, скоро воссоединимся с командиром. Хорошо бы не на гауптвахте и не у кирпичной стенки в чистом поле...
Майор Быков и капитан Гайгер довольно уверенно контролировали проход через гнилую топь: спецназовцы заняли очень выгодные позиции и перекрестным огнем «гасили» любого смельчака, который пытался одолеть опасное место.
Фрины предприняли несколько попыток форсировать трясину, а затем, видимо окончательно уверовав в тщетность лобовых атак, затихли. Надолго.
Стефан рукавом вытер грязь и пот с лица – за последние полчаса ему, как и Владиславу, пришлось многократно менять позиции, чтобы враги не достали ветвистыми молниями. От бесконечной возни в жидком месиве оба спецназовца стали походить на каких-то местных жителей: то ли водяных, то ли оборотней.
