Синее море, жёлтый песок, или Семь месяцев не предел | страница 9
Мы дружно рассмеялись, и в нашем смехе было такое облегчение, что можно было подумать, будто мы две райские птички, попавшие, по неосторожности, в силки. А теперь добрый самаритянин нас выпустил и разрешил нам полетать. И вот, мы в полете, свободны и счастливы.
— Это что было, помолвка? А когда же свадьба, — смеясь, спросила я Костю.
— На днях, — гордо ответил жених, — я уже навожу мосты.
— Какие мосты? Там заявление подают за два месяца вперед.
— Не боись, женщина. У нас все схвачено. Ты же помнишь нашего майора Владимира Николаевича, — я махнула головой, подтверждая, что с памятью у меня не так уж и плохо, — так вот, его жена, а мне она по родству троюродная сестра, заведующая ЗАГСом. Так что Наталья сделает все, что мы ей скажем: и время, на которое мы ей укажем и место, где мы захотим.
— Даже можно в «Лебединых плавнях»? — Не поверила я.
— Где твоя душа пожелает, — щедро, как заправский купец, размахнул Костя рукой. Можно подумать, что у него есть угодья.
— И мне нужно будет взять твою фамилию Тарасова?
— Я этого очень хочу. Причем, не только хочу, но и настаиваю на этом!
— Знаешь, в молодости, когда влюбляешься, или думаешь, что влюблена, на такую мелочь, как фамилия твоего избранника, не обращаешь никакого внимания. Ну и что, что Швайн? Подумаешь. Настоящая немецкая фамилия, не вызывающая у меня никакой ассоциации.
Но, впоследствии, когда муж, нередко, вел себя, как настоящая свинья, я пришла к выводу, что и их предки, хоть и немцы, не просто так давали прозвища, которые потом, с годами и столетиями перерастали в настоящее семейное тавро.
Понятно, что фамилии и имена не переводятся с одного языка на другой. Но, когда меня называли фрау Швайн, мне сразу слышалось госпожа Свинья.
Представь себе, ты на выставке полотен знаменитых и не очень художников. И искусствовед говорит:
— А вот картины молодой и талантливой художницы Марии Свиньи! — Каково, а?
Костя рассмеялся.
— Ах, ты моя маленькая талантливая свинка.
— Да, я не без амбиций. Я мечтаю о выставке, как каждый нормальный и ценящий себя, художник. Выставка, это своеобразная черта, своеобразный итог, подведенный под определенным периодом твоего творчества. Неужели это не понятно?
— Понятно, мой прекрасный поросеночек, — дурачился Костя.
— Вот тебе смешно. А я, когда после развода вернула свою родную фамилию назад, думала, что никакая сила больше не заставит меня поменять её на другую. Вторую Хряк, или Боров я бы уже не перенесла.