От этих всех мыслей, бегатни, слежки я так проголодалась, что могла бы съесть быка. Настало время ужина. Дашки за столом не было, но Люсю почему-то это никак не волновало. Она вообще о Дашке не спрашивала. Создавалось впечатление, что она знает, где подруга находится. Ну что же, не хочешь говорить, не надо. Сама обо всем додумаюсь.
После ужина я предложила Люсе пройтись по саду, прогуляться. Заодно осмотреть часовню. Мы ведь к ней еще близко не подходили. А мне так хотелось её поближе рассмотреть. Увидеть, что она собой представляет.
— Давай, — согласилась Люся, — я не против. Тем более, что вечер такой прекрасный. Не жарко. Можно и прогуляться перед сном.
Взявшись под руки, мы медленным шагом приближались к часовне. Я кругами, исподволь, подводила подругу к ней. Не хотела, чтобы Люся думала, что у меня какой-то личный, особенный интерес.
Часовня была красивым старинным сооружением. Сделана, как и фонтан, из белого камня, который с годами стал темным. Она состояла из двух частей: основания и небольшой арки, где и стояла маленькая статуя святой Богородицы. Прекрасной и непорочной. Видно было, что это одна и та же рука зодчего. Со стороны архитектуры, ничего особенного в ней не было. Но взгляд отвести нельзя. Словно заворожила. «Наверное, это и есть настоящее мастерство», — подумала я.
Уже поздно ночью, оставив Дашке ужин на столе и завалившись в кровать, я подумала, что наступила теперь моя очередь окунуться в мир тайн.
Посмотрим, что принесет мне наступающий день и встретим его достойно. А ночь, вступившая в свои права, была тихой и спокойной. Впрочем, здесь все такие ночи: южные, теплые и звездные.
Я так думала, когда засыпала. Но не всегда твои думы бывают правильными. Иногда можно и ошибиться. Особенно насчет спокойствия. Потому что как раз глубокой ночью, почти под утро меня разбудил невероятный шум в моей спальне.
Кто-то носился с дикой скоростью по комнате и сильно сопел. Этот кто-то не кричал. Наверное, не хотел меня разбудить. Но ничего не получилось. Я спала чутко и проснулась в один момент. В ответ я слышала грозное шипение и рычание. «Откуда здесь леопард», — спросонья подумала я и включила свет на тумбочке возле кровати. Моему взору предстала ужасная картина.
По комнате в плавках из стороны в сторону, словно угорелый, носился Мирче. А у него на голове, вцепившись ему в волосы, сидела моя Ева, и громко и угрожающе рычала, как собака. Пасть разинута, язык малиновый, клыки торчат. Ужас! Кровь течет у художника по щекам, а он не может оторвать кошку от головы.
