Всё своё внимание она сосредоточила на Германе. Ей было интересно, как он ест, как себя ведет. Что говорит. Она внимательно наблюдала, потому что иначе не могла. Эта профессия психолога наложила свой отпечаток. Выработала в ней такую черту характера, которая Кире иногда мешала. В личной жизни, конечно.
Вот взять хотя бы этот пример. Ну, зачем ей нужно фиксировать каждое его слово? Она что, собирается вести его личное дело и заводить на него личную карточку? Бред. Ничего такого она не собиралась делать. Или исправлять его лингвистические ошибки? Тоже нет. Да просто ей интересно и всё.
Пока Кира подглядывала за Германом, подслушивала, присматривалась, время пролетело незаметно. Спустились сумерки. Зажглись мягкие фонари. К вечеру ещё сильнее похолодало. Воздух окружил их весёлую компанию золотистой пеленой, струившейся от фонарей. Все стали собираться. Кира вспомнила, что дома Фрейд голодный. Она ведь утром бросила ему маленький кусочек сардельки, и побежала в офис.
— Ну, что, хлопцы, поделимся рыбой с нашими дамами? — Спросил Тони, когда они уже подходили к машинам.
— Да не вопрос, — Герман открыл багажник своего автомобиля, и Кира ахнула. Такой рыбы она в своей жизни не видела. В багажнике лежали судаки не меньше метровой длины. А то и больше. Она даже представления не имела, что такие красавцы могут плавать в Днепровых водах.
— Мне не нужно, — быстро вставила Кира. — Я не смогу его поднять, не то, что донести.
— А тебе никуда нести и не надо. Я тебя отвезу домой. — Сказал Герман.
— Ты знаешь, где я живу? — Задала глупый вопрос Кира. И что за ступор на неё сегодня нашел?
— Кира, ты что, так и не поняла? Мы живем с тобой на одной площадке, — рассмеялся Герман.
Ну вот, что и следовало ожидать. Этот ненормальный день никогда не закончится. Ещё один кирпич на голову. В переносном смысле, естественно. Блямц! Аж искры из глаз. Кирпич-то был переносный, а искры посыпались самые настоящие.
И только сейчас до Киры дошло. Все эти смешки насчет вида Днепра из окна и подсматривания в Кирину сторону. И что Герман должен «накрыть поляну» по поводу новоселья и такой очаровательной соседки. А Кирка не могла понять, о какой поляне вообще речь. И при чём здесь чьи-то соседи.
Теперь всё стало на свои места. Днепр действительно виден из Кириных окон. А если Герман живет напротив, то и из его окна тоже. Кирка себя ругала, на чем свет стоит. «Балда, — говорила она сама себе, — это какой нужно быть слепой, чтобы не видеть, что у тебя происходит под самым носом? Была бы чуть-чуть внимательней, не попала бы сейчас впросак. Жить на одной площадке с таким парнем и даже не догадываться о его существовании, могла только ты.»
