– Да я хотел… – засмущался Астуров, повернулся и крикнул: – Кому сказали – спокойно посидеть?! Саша…
Он полез в карман и вытащил оттуда коробочку.
– Это тебе. – Он протянул коробочку Саше, и та с волнением ее открыла.
В коробочке было большое серебряное кольцо очень тонкой работы. Сашка, к своему стыду, слабо разбиралась в камнях, а в середине кольца был большой белый камень.
– Это бриллиант? – бухнула она первое, что пришло на ум.
– Нет, Сашенька, это не бриллиант. Но кольцо само по себе очень дорогое. Это кольцо моей бабушки. Она просила подарить его моей самой любимой женщине, до тебя у меня этой женщины не было…
Сашка на минутку представила ту старую женщину, которая горевала, что не привезли на свадьбу еще и дедушку, и восхитилась: каким может быть разным один и тот же человек!
– Давай я тебе надену, – попросил Павел и аккуратно надел Сашке на палец кольцо.
Оно было чуть-чуть великовато, но только самую капельку.
– Какая красота! – восхитилась Сашка, отставляя руку в сторону и любуясь подарком. – И ты… ты так все устроил. Даже розы, и те старинного английского сорта – нераскрытые бутоны, кремового цвета. Паша! Я от тебя просто без ума! Как ты догадался устроить именно сегодня такой вечер?
Павел улыбнулся.
– Но ты же сама писала. Только я немножечко все изменил, по-своему.
– Здорово, – не переставала любоваться кольцом Сашка. – А что я писала?
– Са-аша-а, – с обиженной улыбкой протянул Павел. – Как же ты не помнишь? Вот.
Он вытащил из кармана свернутый листок.
– Вот смотри, – и протянул ей записку.
– «Милый буду ждать тебя сегодня в конце старой алеи ровно в полночь. Всегда твоя рабыня», – прочитала Сашка, и лицо ее вытянулось.
– Между прочим, – заметила она, – обращение выделяется запятыми, я еще со школы помню, и в слове «аллея» две «л».
– Какое обращение? – не сообразил Павел.
– Милый, – пояснила Сашка.
– Да, я слушаю тебя, Сашенька, – подался к ней Павел.
Нет, он определенно ничего не хотел понимать. Записку писала совсем не Сашка, это ж ясно как день! А Астуров и обрадовался! Особенно подписи, наверное, как же – «Всегда твоя рабыня»! Это Сашка-то рабыня?! Не рано ли в рабыни ее зачислили? Вот точно – Соколовский постарался.
– Эта записка – шутка, Павел, – усмехнулась Сашка. – Тебя кто-то разыграл.
У Павла исчезла улыбка с лица.
– То есть… Ты хочешь сказать, что записку эту не писала?
– Я уже сто лет не писала записок. Сейчас есть Интернет, эсэмэски, да и сотовый телефон всегда под ухом – можно позвонить и сказать, – фыркнула Сашка и тут же пожалела.
