Предложение выпить кофе было принято единогласно. Все так устали, что с удовольствием перешли с песка на террасу. Посредине они поставили складную кровать, на которой лежал Рей Ханкс. Его забинтованная нога выглядела сейчас словно муляж из мастерской скульптора. Раненый получил в виде лекарства остатки виски Брехта и теперь относительно спокойно переносил боль. Дылда положил ему руки на бедра, так как Рей утверждал, что эти прикосновения обладают целительной силой.
Ида сначала подала кофе Хиксонам, которые сидели, обнявшись. Они посмотрели друг на друга и серьезно чокнулись кружками. Всех охватило торжественное настроение. Они начали сосредоточенно потягивать кофе. Как и предвидел Хантер, каждый из собравшихся здесь по-своему относился к этой террасе, словно она была его домом, и боялся той минуты, когда его необходимо будет покинуть. Здесь, на пляже, не было гор, которые могли обрушиться, домов, которые могли рухнуть или сгореть, газовых трубопроводов, которые могли лопнуть и взорваться желтым пламенем, проводов, которые могли оборваться и засыпать землю ослепительным снопом искр. Правда, пляжный домик, а вместе с ним и сама терраса немного перекосился, потому что землетрясение повредило одну его стену, но на это сейчас никто не обращал внимания.
Здесь не было ни чужих, которые говорили бы им, что они должны делать, ни раненых, которые просили бы о помощи. Помехи в эфире не позволяли слушать последние известия о катастрофе, заглушали приказы и запрещения, многочисленные указания полиции, Красного Креста и гражданской обороны. Так что лучше всего было бы остаться здесь и просто сидеть, наблюдая за Странником, который все ниже опускался над Тихим океаном. Диск этой неизвестной планеты теперь представлял собой фиолетовую голову атакующего быка — желтая середина почти совсем исчезла, а снизу появилась большая желтая плоскость. Случайно, а может быть, даже преднамеренно, две маленькие овальные точки создавали глаза быка. Додд отставил чашку и начал рисовать.
— Эло торо! — прокомментировала Марго.
— Голова осьминога! — возразила Рама Джоан. — Жители Крита именно таким образом рисовали ее на вазах.
— Однако через три-четыре часа мы должны будем уехать отсюда, — неожиданно сказал Брехт, словно прочел по глазам собравшихся непроизнесенную вслух мечту — навсегда остаться здесь, на пляже.
— Прилив! — пояснил он.
Хантер предупреждающе посмотрел на него, и Брехт поспешно добавил:
