— Ой-ой, я совсем забыла о затмении! Луна, пожалуй, стала темнее. Оно уже началось?
— Похоже, — ответил Пол. — Впрочем…
— Что будет теперь с Доном? — перебила она его.
— Ничего особенного. Некоторое время там будет темна Вот, пожалуй, и все. Да, еще температура вокруг Лунной базы понизится на двести — двести пятьдесят градусов:
— Ледяное дуновение с седьмого круга ада, а он говорит — вот и все!
— Это не так страшно, как кажется. Видишь ли, днем температура достигает каких-то ста пятидесяти градусов, — начал объяснение Пол.
— Ледяные сибирские ветры в соединении с ужасной жарищей — это для тебя мелочи? А когда я подумаю об этом втором, неизвестном ужасе, надвигающемся из космоса на Луну.
— Перестань! Сейчас же перестань! — улыбка исчезла с лица Пола. — У тебя разыгралось воображение.
— Воображение? Ведь ты сам говорил о тех четырех астрофотографиях, на которых было видно.
— Я ничего тебе не говорил — во всяком случае, ничего такого, что нельзя было бы превратно понять. Нет, Марго. Я не хочу даже думать об этом. И не хочу слушать подобный бред от такой хорошенькой женщины. Пойдем в дом.
— В дом? Когда Дон на Луне? Я буду смотреть на затмение до конца!
— В таком случае, — спокойно предложил Пол, — лучше возьми что-то более теплое, чем эта куртка. Теперь тепло, но ночи в Калифорнии изменчивы.
— А ночи на Луне — нет? Подержи Мяу.
— Зачем? Если ты думаешь, что я возьму кошку в автомобиль…
— Затем, что мне чересчур жарко в этой куртке! На, возьми, и отдай мне Мяу. А почему ты не хочешь, чтобы она поехала с нами? Кот — это тоже человек. Правда, Мяу?
— Нет. Это только красивое животное.
— Не нет, а да. Даже твой великий Хайнлайн, бог Хайнлайн, признает, что коты — это граждане, хоть и второго сорта, но ничем не хуже, скажем, бушменов или феллахов.
— Меня не волнует эта теория, Марго. Попросту у меня нет намерения везти в машине перепуганную кошку.
— Мяу не перепуганная. Она очень хорошо воспитанная барышня.
— А барышень характеризует спокойствие? Посмотри на себя.
— Так ты не возьмешь ее?
— Нет.
Луна, находящаяся на расстоянии каких-то четырехсот тысяч километров от Земли, медленно входила в тень планеты и постепенно изменяла цвет с бледно-золотого на светло-коричневый. Солнце, Земля и Луна выстраивались в одну линию. Это было обычное рядовое затмение Луны, случавшееся уже, наверное, не один миллиард раз. Действительно, ничего особенного, но, однако, из-под уютной перины земной атмосферы по эту сторону Земли, где воцарилась ночь, сотни тысяч людей наблюдали это зрелище.
