Одновременно ему стал понятен характер дрожи, которая пронзила его тело при виде этого грациозного существа — это была дрожь желания!
Тигрица прочитала также и эту мысль, потому что шутливо погрозила Мяу голубым пальцем и сказала:
— Довольно невежливые мысли, маленькая! Ты слишком мала… да к тому же — мы обе девушки! Ну, скажи хоть что-нибудь!
И неожиданно Тигрица тоже поняла неприятную для нее ошибку, потому что медленно повернула голову, прикоснулась лапой к полу и посмотрела на Пола. В следующую секунду она прыгнула и зависла прямо над ним, выпустила длинные острые когти и сморщила пурпурные губы, обнажая тонкие, острые, трехсантиметровые клыки. Она продолжала держать в руке Мяу, которая нисколько не испугалась этого неожиданного прыжка.
Над ее зелеными плечами Пол увидел десятки отражений спины существа и своего лица, искривленного ужасом.
— Ты… обезьяна! — прошипела Тигрица.
Она наклонила голову с широко раскрытой пастью так низко, что Пол зажмурил глаза. Потом, медленно выговаривая каждое слово, словно она разговаривала с тупой деревенщиной, спросила:
— Ты относишься к маленькой… как к животному… как к безделушке?
Последнее слово она произнесла с презрением, холодным, полным возмущения тоном.
Пол, обезумевший от ужаса, сразу вспомнил, что постоянно говорила Марго и крикнул:
— Нет! Нет! Кот — это тоже человек!!!
Когда-то Дон Мерриам стоял на краю Большого Каньона на Земле. Он бывал также на вершине Горы Лейбница на южном полюсе Луны. Но никогда еще, за исключением пролета Бабы-Яги сквозь Луну, он не видел ничего настолько глубокого, как эта открытая округлая шахта диаметром в полтора километра, находящаяся едва ли в десятке шагов от того места, где на серебристом тротуаре, с лестницей, опущенной между трех опор, стояла Баба-Яга.
Какова глубина этой шахты? Восемь километров? Сорок? Восемьдесят? Шахта, в противоположность падающей колонне лунных камней, далеко внизу сужалась в маленькое неясное пятно, не большее, чем точка, но это было только оптическим обманом, вызванным специфическими особенностями человеческого глаза. У Дона мелькнула мысль, что шахта пронизывает планету насквозь: если он прыгнет вниз, то не сможет достигнуть противоположной стороны планеты, а после преодоления приблизительно шести с половиной тысяч километров — изнурительный, почти двадцатичасовой полет, пожалуй, достаточно долгий, чтобы человек умер от жажды, если принять, что максимальная скорость падения в атмосфере этой планеты такая же, как и на Земле, — он пролетит несколько раз туда и обратно через центр планеты, в состоянии невесомости задержится на месте и медленно доплывет до стены шахты, так же, как это было в кабине Бабы-Яги во время свободного падения сквозь Луну.
