— Не совсем… — Светка вновь устроилась на качелях. — Просто образы возникают, когда Татьяна находится поблизости. Обычно видения приходят во время сна, когда сознание отключается, а душа бродит неведомо где, но сейчас все происходит совсем иначе. Скорее это напоминает гадание по стеклу…
— Света, мне не понять, чем отличается гадание по стеклу от гадания на кофейной гуще.
— Между прочим, здесь нет ничего смешного. Кто умеет, тот увидит будущее и на дне кофейной чашки.
— Молчу, молчу.
— Во время гадания по стеклу всматриваются в полированные или светящиеся поверхности, — учительским тоном просветила Акулиничева, — пока не впадут в транс или не узреют желанный образ. Так вот… Я совершенно случайно заметила в зеркале необычный отблеск и, присмотревшись, увидела нечто. Более детально это удалось рассмотреть в графине с водой.
— И что в нем плавало?
— Петя, ты сам спросил о видениях.
— Свет, со стороны такие речи звучат довольно странно, сама понимаешь.
— Хорошо. Видение сперва напомнило мне сверкавшее на солнце море — много-много трепетных золотых огоньков, сливающихся в огненное покрывало. Присмотревшись, я поняла, что вижу очень пологие, покрытые ослепительно белым снегом холмы, усеянные тысячами, да что там — десятками тысяч горящих свечей, и черное беззвездное небо над ними. Красивое зрелище и жуткое.
— И?
— Все. Вскоре образ померк и растаял.
— Ты думаешь, видение как — то спровоцировала Панкратова?
— Может быть. — Акулиничева посмотрела на свои изящные часики. — Мне в самом деле пора. До свидания, Петя.
— Пока.
Явно опоздавшая на свои занятия Светка быстро исчезла из поля зрения. Поднявшись с качелей, я подошел к подъезду, нажал кнопки кодового замка.
— Стой! — На дорожке, ведущей к дому, стоял светловолосый парень с приятным, но незапоминающимся лицом. — Дай руку!
— Мы знакомы?
— Дай руку, кому говорят! — Грубиян подошел ко мне вплотную и положил на плечо тяжелую ладонь. — Ну!
— Отстань!
Я попытался открыть дверь. Парень грубо схватил меня за запястье и сорвал с ладони повязку. На какой — то миг наши глаза встретились — во взгляде блондина было что — то стеклянное, неживое. Внимательно осмотрев мою царапину, он развернулся и невозмутимо зашагал прочь.
Пообедав, я повесил на шею фотоаппарат и отправился на поиски интересных сюжетов. Многие в классе посмеивались над моим увлечением «допотопной» черно-белой фотографией, но мне казалось, что проявлять пленку и печатать фотографии самому намного интереснее, чем просто щелкать затвором и получать на следующий день готовые снимки. Вспомнив, что Вика Барышева просила запечатлеть ее на фоне городских достопримечательностей, дабы отправить эти снимки своим итальянским приятелям, я решил выполнить эту просьбу.
