— Да здравствует республика, — прошептал Брут и испустил дух.
Когда Цезарю доложили о смерти сына, он сказал лишь одну фразу:
— По моему повелению тело заговорщика Марка Юния Брута не скидывать в Тибр, а выдать его матери Сервилии Цепионе и не препятствовать, когда она придет за ним. Сказано мною, Цезарем…
* * *
Неофит, или как говорили тогда «аристократ по списку», Иван Витальевич Родин не стал откладывать дело в долгий ящик и решил осмотреть подаренный ему Цезарем дом. Особняк находился в престижном районе Палатин, где жили преимущественно богачи и аристократы. Сопровождал на эту экскурсию Сальватора естественно Фабий и несколько конных легионеров. Контуберналис и центурион решили добираться до места на квадриге, запряженною четверкой гнедых лошадей иберийской породы.
Иван пока ехал по Риму не преставал удивляться его красотами. До чего зеленый район — Палатинские холмы! А ведь это только начало весны. Везде трава, цветы, заросли винограда, плюща, куча деревьев — олива, апельсин, мирт, бук, платан, кипарис. И среди травяного моря зелени — островки белоснежных и серых дворцов, домов и особняков. И дорожки и террасы к ним из белого камня и мрамора.
А вот и его жилище!
Иван удивился…
Этот особняк снаружи был без изысков и роскоши и смотрелся как маленькая крепость. Парадный вход — мощная стена с одной дверью без балкона и почти без окон. Лишь имелись в наличие две узкие и высоко расположенные над входом бойницы. Сходство с крепостью придавали массивные и большие двустворчатые ворота с бронзовыми петлями и двумя бронзовыми львиными головами посередине. В ноздрях каждого льва торчали бронзовые кольца, которые служат в качестве современного дверного звонка. Стоит лишь постучать ими по дощатой створке, как врата немедленно откроются. Но здесь контуберналиса и центуриона поджидал сюрприз. Иван с Фабием долго стучали этими кольцами по деревянному массиву, но дверь им никто не открывал.
— Откройте именем Цезаря, иначе мы выломаем эту дверь! — закричал страшным голосом центурион. — Да поможет нам в этом великий Янус!
Этот приказной окрик видимо подействовал на тех, кто находился внутри. Загромыхала щеколда, и ворота открылись. Появился раб. По внешности — грек. На вид — лет под шестьдесят. Черная борода, черные кудрявые волосы. Его жгучие глаза-маслины принялись изучать непрошеных гостей опасливым, вопрошающим и в то же время заискивающим взглядом.
— Кто ты, раб? — бесцеремонно спросил невольника центурион. — И как тебя нарекли хозяева?
