Чем дольше она была одна, тем меньше у нее оставалось желаний, надежд и сил. Она забросила свои поиски приключений, она боялась мечтать и перестала верить, что однажды все изменится. К лучшему. Дальше может быть только хуже. Слабые ростки ее оптимизма мгновенно вытравлялись тяжелым, свинцовым московским небом, снегопадами, пробками, грязной сыростью под ногами.
После трех выходных, проведенных лишь в компании телевизора, книг и вина, когда ей некуда, не с кем и, в общем-то, незачем было идти, Саша решила поехать к матери в безрассудной надежде, что хотя бы ей она еще нужна. Хотя бы ей…
— Давай свою ручонку, — скомандовала ведьма, когда они вернулись в купе.
Саша мялась в нерешительности:
— Понимаете, я не уверена, что хочу знать свое будущее. Я никогда не ходила к гадалкам. Мне кажется, это страшно, знать свою судьбу. Ни к чему это. Пусть все будет так, как будет. Вдруг вы увидите, что я завтра умру. Или уже сегодня?
— И что такого? Тут у тебя будет выбор — рыдать от жалости к себе или провести остаток жизни в удовольствии. Я бы, например, позабавилась с субтильным красавцем из соседнего купе. Представляешь, ты его соблазняешь и тебе плевать, что он о тебе подумает, позвонит ли завтра и захочет ли продолжать с тобой отношения, — ведьма рассмеялась. — На все плевать, потому что завтра для тебя уже не настанет. Только сегодня! Только сейчас. Чистое наслаждение! Вот так и нужно проживать каждый день! И вообще я не понимаю, какого черта ты тут канючишь о смерти? Боится она смерти! Вот умора! — Ведьма пристально посмотрела Саше в глаза. — Ты ведь уже несколько недель только и думаешь о смерти. Она ведь представляется тебе спасительницей. Ты ведь ее призываешь. Тебе ведь, дуре, кажется, что она решит все твои проблемы. А что, разумно! Нет жизни, нет проблем! — Женщина в очередной раз расхохоталась. Бусы на ее огромной груди испуганно звякали. — Только ты ведь не знаешь, что бывает после жизни. Не знаешь ведь, деточка, чем аукнется тебе эта вожделенная смерть. Понятия не имеешь, как ты потом за нее будешь расплачиваться!
— Откуда вы знаете, что я постоянно думаю о смерти?
— Да на лбу у тебя это вырезано! Кровавыми буквами. Сама посмотри! — ведьма сунула Саше в лицо старинное зеркальце в серебряной раме.
Девушка посмотрела на свой лоб: ничего особенного — тонкий слой тонального крема, несколько едва заметных поперечных морщинок, одна — вертикальная, на переносице. Никаких надписей, разумеется, там не было. Тем более кровавых.
