— Что читаешь? — спросил Иван.
— Любовный роман, — ответила она нехотя.
— Зачем тебе это?
— С детства люблю сказки. Спать?
— Спать.
Она погасила свет и отвернулась.
«А она ведь меня, похоже, совсем не любит», — подумал Иван, засыпая. Эта мысль не взволновала его. Так, констатация факта…
— Кхе, кхе. Стыдно, молодой человек, стыдно…
Иван открыл глаза. В кресле рядом с кроватью снова сидел Петр Вениаминович. На сей раз на нем был черный костюм в белую полоску. Такие, кажется, носили киношные чикагские гангстеры во времена сухого закона. И этот костюм был какой-то запятнанный. На голове — шляпа. Прямо крестный отец. Правда, вместо галстука — снова бабочка. Теперь уже зеленая в голубую крапинку.
— Нечего так смотреть, — укоризненно произнес он, перехватив взгляд Ивана. — Мне нравятся бабочки. — Он неспешно достал сигару из кармана, обрезал гильотинкой, закурил с явным удовольствием. Затем продолжил, — этот аксессуар, знаете ли, выделяет меня из толпы, являет собой подтверждение моего нонконформизма. Непохожести. Да, Иван Сергеевич, это в вашем кругу принято быть как все: чтобы квартира не меньше, чем у Василь Василича, чтобы машина побольше, чем у Алексей Федорыча, чтобы жена не старше двадцати пяти, и непременно с параметрами 90-60-90 и ростом не ниже 170, а то ведь коллеги не поймут. Как можно? Боже упаси. Ну и банковский счет, сами понимаете. Вечная гонка за деньгами, за материальными благами, за тем, что вы называете успехом. А что такое успех? Пшик. Поможет он вам стать счастливым? Вы вот, Иван Сергеевич, счастливы, позвольте полюбопытствовать? — Иван открыл рот, чтобы ответить, но Петр Вениаминович продолжил свой монолог, даже паузы не сделал, — то-то и оно, что не счастливы. Вам же некогда быть счастливым. Вы же работаете… Пардон, увлекся… а теперь позвольте вернуться к основной теме нашей беседы. Насколько я помню, во время нашей прошлой встречи я ясно дал понять, что вам надлежит немедленно спасти гибнущую барышню. Однако, как мне стало известно, вы не предприняли никаких действий в данном направлении. Скажу больше, вы вообще не восприняли мои слова всерьез. Может быть, вы и меня всерьез не воспринимаете? — Петр Вениаминович грозно посмотрел в глаза Ивану.
— Ну, что вы, конечно же, я воспринимаю вас серьезно, — залепетал он. Он действительно вдруг начал относиться к своему странному знакомцу серьезно. Даже почему-то начал его побаиваться.
— То-то же. — Строго сказал Петр Вениаминович. — Короче, пацанчик, в последний раз предупреждаю, если не начнешь спасать дамочку, которую ты некогда любил всем своим черствым сердцем, у тебя будут крупные неприятности. Это я тебе гарантирую.
