– Бунтуют баричи! – неожиданно громко произнес перевозчик. – Не иначе, к царю идут, отмены мужицкой воли просить.
– Ошибаешься, любезный, – поправил Бейльштейн. – Господа студенты идут к собственному своему начальству, просить о делах никак не относящихся до крестьянского вопроса.
– Все одно, толку не будет. Барский бунт дважды глуп, – гребец налег на весла, мутная невская вода забурлила вокруг бортов.
На Адмиравлтейскую сторону они добрались одновременно с неспешно шествующей манифестацией. Студенты заняли весь северный тротуар, шли медленно и торожественно, словно ожидая чего-то. Сочувствующие и иная публика двигались по противоположной стороне. Середину проспекта занимали жандармы. В таком виде процессия прошла почти весь Невский и свернула на Владимирскую.
– Дальше, пожалуй, идти не стоит, – сказал Бекетов. – На Клоколькной будет давка, да и попечителя дома нет. Все это знают, однако, идут. Спектакль!
– Предлагаю переждать, – проговорил Бейльштейн, указав на резной балкон трактира Палкина. – Кстати, Дмитрий Иванович уже там.
– Я не пойду, – сказал Соколов. – Нездоровится что-то, а сегодня еще ученый совет.
Соколов пошел по направлению к Адмиралтейству. Навстречу ему пронеслась пролетка, в которой сидел сообразивший, что он наделал, попечитель учебного округа генерал Филипсон.
Ежеминутно Соколов ожидал сзади выстрелов, барабанной дроби, криков, но все было тихо. Наконец, нервы не выдержали, Соколов повернул назад. Едва он миновал лавки Гостиного двора, как увидел возвращающуюся процессию. Студенты шли в том же порядке, но впереди колонны, неся на черном шелковом платке раненую руку, шагал попечитель, сдавшийся в плен собственным студентам. Два тщедушных, детского вида студента-грузина шли по сторонам от генерала. В том, что боевого генерала, покорителя Абхазии конвоируют горцы, чувствовалась злая насмешка.
Соколов облегченно вздохнул – расправы не будет.
В скором времени его догнал напившийся чаю и вполне успокоившийся Бекетов.
Все-таки, Филипсон умница, не допустил до беды, – сказал он. – Сейчас студенты вернутся в университет, а там и разойдутся. Только надо их на это умненько направить.
Однако, возле университета не было заметно никаких признаков того, что толпа собирается расходиться. Филипсон в зале совета вел переговоры со студенческими депутатами, остальные студенты продолжали митинговать, но уже не во дворе, а на ступенях парадного крыльца. Ничего нового ораторы сказать не могли и говорили больше для того, чтобы выждать время.
