Двери заброшенного дома были тщательно заколочены – сказалась кампания по борьбе с маньяком, но его нынешние обитатели уже нашли способ проникать в свое убежище. Воспользовались им и мы, отодвинув один из щитов, прикрывавших подвальные окошки. К великому огорчению собравшихся, вход в подземелье по – прежнему оставался на своем месте. Я надавила на плиту, и она поднялась, освобождая дорогу.
– Стоит ли спускаться всем вместе? – Панкратова тоскливо посмотрела на уходящую в глубину лестницу. – Четырех человек вполне достаточно. Давайте бросим жребий, кому придется ждать наверху.
– Панкратова, можешь оставаться без всякого жребия, но имей в виду – маньяки обожают брошенные дома, – заметил Толкачев.
Спуск начался. Я шла впереди, стараясь ровно светить фонариком, но луч все время метался, усиливая жуткое впечатление от подземелья. Оно действовало на нервы и, пожалуй, могло даже свести с ума. С десятой или одиннадцатой лестничной площадки у меня начались самые настоящие галлюцинации – слышался неразборчивый шепот, затылок чувствовал неотступный пристальный взгляд из темноты. Незаметно подступал холод, и с ним возрождалось почти забытое ощущение присутствия злобного Нечто…
– Барышева, стой, – сказала шедшая следом Танька, – лаз здесь, в этой стене, ты его просмотрела.
– Прямо как в прошлый раз.
Я протискивалась между шершавыми плитами, стараясь не думать о том, что ждало впереди. Сзади кряхтели и посапывали остальные. Сама удивляюсь, как можно было совершить такой путь в одиночестве! Выбравшись в пещеру, я зажгла свет. Склеп встретил нас пустотой – жуткие статуи исчезли, и гранитные плиты делали шаги гулкими и отчетливыми.
– Мы заблудились? – уточнил Сережка.
– Нет, мы точно были здесь, – послышался девичий голос, – смотрите, моя заколка, я ее везде искала.
Светка представила на всеобщее обозрение серебристую бабочку с трепещущими крыльями. Толкачев включил свой фонарик и устремился вперед. Он что – то заметил. Бледное пятно высветило обрывок блестящего алого плаща. Чуть дальше виднелись лохмотья цвета морской волны, забрызганные темными пятнами. «Лучше не смотреть!» – подумала я, но глаза уже засекли новый образ. Мертвый мужчина в оранжевой спецовке сидел, прислонившись к грубым каменным плитам. Пронзительный, вибрирующий визг тысячекратным эхом отразился от сводов пещеры – Акулиничева тоже увидела труп. Может быть, супермен с железными тросами вместо нервов продолжил бы осмотр склепа, но мы, не сговариваясь, бросились к темному лазу. Бегство было сумбурным и незапоминающимся – боль в ободранных локтях и бесконечное количество мелькавших перед глазами ступеней – вот, пожалуй, и все, что осталось в памяти.
