Но сначала — Рылов.
Подходящий кусок обшивки я нахожу над головой.
Мне, как "Муравью", любые поверхности доступны. Я взбираюсь наверх, ловко переступая через балки и энерготрассы, и зависаю над нужным участком. Он уже размечен пунктиром на внутренней карте.
Система пищит: растет объем нефункциональной памяти. Произвести оптимизацию?
Нет.
Я разъединяю пальцы на манипуляторе, рыльце резака между ними скользит наружу, на кончике его посверкивает тонкая оптическая игла.
Начальная точка.
Игла, приобретая вишневый оттенок, касается обшивки, титанопласт темнеет и медленно расползается в стороны, плывет, застывает буграми по краям. Внутренний контроль подсчитывает расход мощности.
Проход от второй точки до третьей.
Я придерживаю провисающий угол, продвигая иглу по титанопласту.
Вид сверху мрачен: темная, с серебристыми вставками аппарелей наледь палубы, серые вертикали бортов, одинокий, поваленный набок стол, мое кресло, мертвая аппаратура.
И трупы. Их тридцать семь.
Еще двое в командно-пилотажном. Шестерых, полчается, через пробоину взял космос. Их, наверное, и не найдут никогда.
Титанопластовый лист беззвучно падает вниз.
Не останавливаясь, я режу второй, поменьше, он будет импровизированным люком.
Система звенит: дефицит свободной памяти. Конфликт приложений. Нефункциональный массив в рабочей области!
Невдомек, заразе, что это я думаю.
Быстро устанавливаю приоритеты: переходной герметичный тамбур, картриджи, двигательный отсек, ремонт. Нефункциональный массив игнорировать.
Система отвечает: подтвердите доступ.
Вот как? Доступ ей! Пожалуйста. Оператор Бессонов. Я же Бессонов, мне Рылов сказал. Уж это-то я помню.
Принято, выдает система.
И тут же добавляет: подозрение на вирусную атаку. Запустить процедуру лечения?
Нет.
Оператор, использование нефункционального массива конфликтует с прикладными программами. Нефункциональный массив имеет командные функции и функцию некотролируемого роста. Это грозит отказом-сворачиванием вспомогательных систем.
Плевать, отбиваю я.
И "Муравей" с пятиметровой высоты тут же брюхом прикладывается о палубу.
Ощущения после удара похожи на человеческую контузию. Несколько страшных секунд я не могу найти ни одной своей мысли. Я не могу найти себя.
Приступ страха короток. Я — Бессонов.
Я — "Муравей". Я, я, я…
Отчет системы: магнитные захваты отключены. Корпус — ок, сенсоры — ок, манипуляторы…
Она что, нарочно? — наконец выплывая из хаоса шумов, кодов, символов, удивляюсь я. Хорошо, что и второй кусок титанопласта уже подо мной.
