Улюлюканье на всю планету!
Первый отряд прославленных космолетчиков — равняйсь! Смирно! В воду — марш!
Как быстро все кончилось.
Сначала на ретранслятор маяка пришло кодированное аудиосообщение. Расшифрованное, оно представляло собой недвусмысленный приказ в двадцать четыре часа покинуть планету. Затем ретранслятор замолчал, а над космопортом повисли шипастые черные корабли-кляксы.
Хорошо, детей была всего одна смена.
Их собрали быстро. В трюме челнока, раздербанив одну из сфер, оборудовали криостазисные ячейки. А сорок шесть человек поселились на палубе над трюмом.
Полтора месяца на скудном рационе — могло быть и хуже, так я думал.
Первыми стартовали научники, затем полувоенный кораблик сопровождения, а следом мы.
Таэтвали проводили нас до границ системы, бортовой искин наметил прыжковую точку, мы прыгнули.
Все выдохнули. Искин занялся расчетом следующего прыжка.
Когда на нас напали, я тестировал "Муравья", мультифункционального бота. Я вообще-то нейротехник, приказы, сигналы, ассоциативные цепочки, синхрония, связи и память, последовательность действий, многовекторный анализ — это мое.
Мозг у нашего "Муравья" близок если не к человеческому, то к обезьяньему определенно. Даже адаптивное поведение ему зашито.
Но сбоит.
А со сбоями как — ложишься, подключаешься и прозваниваешь — покомандно, построчно, понейронно, Дэн Фукуока на контроле.
Собственно, пока ты в "Муравье", ты — "Муравей". Двухсоткилограммовый, полиуглеродный и восьмилапый.
М-да…
Я — "Муравей". Дэн бы у… Впрочем, он умер и так. Его не задело выстрелом, его убил вакуум, выжравший воздух с палубы.
А со мной, похоже, случился перенос сознания.
Не разума, нет, некого слепка разума, забившего блоки машинной памяти. Остаточное от человека.
Феномен, в своем роде.
Итак. Я топчусь по настилу, чувствуя, как вибрация отдает в конечности. Силовая установка работает. Гравитация есть.
Мы медленно дрейфуем непонятно куда.
Корабль, полный трупов. С трюмом, забитым криостазисными ячейками с детьми. Тоже почти трупами.
Впрочем, я-то на что? Вроде жив пока. А то, что восьмилап… "Муравей" — звучит гордо, вот. Тем более, так сподручней.
Жалко, имени своего не помню.
Вообще мало помню. Это не печалит, это, скорее, вызывает раздражение недостатком ресурсов. Что-то там было важное…
По периметру палубы моргают аварийные фонари. Свет вырывает мертвецов из космической темноты, и в эти мгновения кажется, будто люди играют в детскую игру, оставаясь в неподвижности, пока не скажут: "Отомри!".
