Она повернулась к нему. Ее охватил гнев, вызванный ощущением полной беспомощности.
— Не стоило? Аристон, я была двадцатилетней студенткой колледжа, работающей неполный день в магазине художественных принадлежностей ради карманных денег! Я понятия не имела, как вернуть свою жизнь, которую у меня отняли.
Хлоя не сумела прочесть эмоцию, отразившуюся в глазах Аристона.
— Ты никогда не говорила мне об этом.
— К моменту нашей встречи я уже хорошо научилась скрывать свои чувства благодаря отцу и сестре.
Хлоя простила Рею, но сомневалась, сможет ли когда-нибудь простить отца. Рея заботилась не только о благе компании, она действительно верила в то, что сестра будет счастлива в браке.
Руки Аристона сжались в кулаки, словно он хотел коснуться ее, но сдержался.
— И ты ни разу не рассказала мне о своих проблемах.
— Нет. У вас с отцом были свои планы, а мне оставались лишь надежды на светлое будущее. — Она опустила голову, не желая видеть его лицо.
— Посмотри на меня, — потребовал он, будто прочитав ее мысли.
Хлоя подняла голову. Что-то в выражении ее лица заставило Аристона нахмуриться.
— Какие надежды?
— Это уже не имеет никакого значения.
— Я все же хотел бы знать, о каких надеждах ты говоришь.
— Нет, — сказала она тоном, не терпящим возражений. Она и так была с ним чересчур откровенна.
Он оценивающе посмотрел на нее:
— А ты изменилась.
— Да.
Он подошел ближе:
— Во всем?
Хлоя была поражена. Его близость вызвала в ней совершенно неожиданную реакцию. Она думала, что похоронила свое либидо вместе с браком, но ее тело говорило об обратном. Хлоя страстно желала Аристона. Пока она стояла у окна, он успел подойти к ней вплотную. Тепло и запах его тела окутали ее, возвращая воспоминания, не позволяющие уснуть по ночам, и заставляя ее тело испытывать боль, которая, как она думала, ушла навсегда.
Своей сильной мужественной рукой он обхватил ее голову таким образом, что его большой палец оказался у нее за ухом.
— Когда-то это сводило тебя с ума. А сейчас?
Она покачала головой, но не отрицательно, а лишь пытаясь хоть немного прийти в себя, чтобы снова заговорить и попросить, чтобы он отпустил ее, ради всего святого. Но слова застревали у нее в горле. Независимо от того, что кричал ее разум, она отчаянно хотела умолять его приблизиться, прикоснуться к ней… подарить ей то, на что раньше она имела право каждую ночь.
— Интересно, — сказал он снова, — твои губы все такие же сладкие, как и два года назад?
Она не знала, что ответить. Но тот же вопрос крутился у нее в голове. И тогда его губы приблизились к ее губам. Будет ли вкус этого поцелуя вкусом любви? Причинит он ей боль или исцелит? Труднее или легче ей будет после этого двигаться дальше?
