Стрелять научились. Патроны снаряжать. Еще делать разные ловушки и капканы — тоже. Все, что съедобное под ногами в лесу — шло в дело. Грибов и ягод по осени было много. Отец всегда измерял радиацию, качал головой и велел ничего не есть сырого. Только отмачивать, а потом варить и жарить. Так, мол, не вредно. То есть, терпимо так.
И муки он привез два больших мешка.
Но говорил, что чем дальше, тем труднее будет с припасами. Потом, бывало, уезжал уже и на два дня и на три, а то и на всю неделю. Привозил всегда еду. Иногда еще одежду. Мы же росли. Свежий воздух, еда, беготня постоянная по лесу — такие здоровые выросли, что ты!
Сколько лет? Пять. Ровно пять лет так прожили. И зимы, и весны, и лета и осени. Книги, какие были, так я их уже чуть не наизусть знал. Новые-то он редко привозил. Больше все по практике, конечно.
В общем, спас нас тогда отец. Просто вот спас и вырастил. Уважаю.
…
— Товарищ капитан, — вперся в комнату большой в каске. — Все проверили.
— Ну, сержант, что там со следами?
— А что со следами? Трое их тут всего было. И больше никого. Так ведь и внутри — на троих все. Сходится.
— Ладно. Иди там, проверь посты, что ли. А то будет неприятно, если вдруг приедет ночью такой Рэмбо на машине. Начнет гонять нас с перепугу. И на кухню заодно дай команду, чтобы готовили на всех. Похоже, сегодня здесь придется переночевать. Не успеем мы обратно до ночи.
— Есть!
Капитан повернулся к столу, вздохнул:
— Значит, все у вас тут в порядке? Никаких жалоб?
— Какие могут быть жалобы на того, кто спас и вырастил? Да у нас папка — ого-го!
— А тебе сейчас, выходит…
— Тринадцать лет. Это просто я тут такой большой вырос. А так-то мне тринадцать.
— То есть, несовершеннолетний… Это хорошо.
За несовершеннолетнего должны отвечать родители. Даже не сестра, которой уже все девятнадцать. Ишь, цветет и с бойцами заигрывает… Нет. Тут — отец или мать нужны. А от матери как раз заявление уже пять лет как висит. И отец в розыске числится. Выходит, закрыли «висяк». Если еще мужика этого дождаться, то два дела сразу и закроем. И детей матери вернем, и папашу этого — идиота чертова. Вот ведь придумал детям конец света. И не подкопаешься, не объяснишь им ничего. Пять лет!
— А вам живица не нужна? — спросил улыбчивый крепкий парень. — Она ведь очень полезна при ранениях или ожогах. А у вас все же служба — дело опасное. Мы бы на оружие сменяли. А то ружья-то у нас старые. Да и вообще — они против автоматов совсем слабые, если вдруг что. Ну, или хоть на патроны, если вам оружием нельзя.
