-Брату расскажу! - пригрозил юноша. Кровать утихла мгновенно.
-Не выпускай её никуда, хорошо, - предупредил Нуал, снова поворачиваясь к Вэлу. - И... извини за неё.
Улыбка у юноши была просто бесподобной. Вэл покрутил головой, избавляясь от наваждения. Мгаи, бездна их... Оборвав себя на полуслове, наложник поспешил к кровати. Впрочем, Сиренити уже спала, а стоило ему лечь - устроилась рядышком, снова положив голову ему на грудь.
-Моё счастье, - пробормотала она во сне.
На мгновение Вэлу даже интересно стало, к кому она обращается.
Но только на мгновение.
***
Утром хмурая и спавшая с лица Сиренити литрами глотала зелья и на все лады проклинала какого-то Руадана. Вэл подозревал, что Повелителя демонов, но представить эту парочку, выпивающую вместе, не мог: считалось, что демоны и маги - злейшие враги. Впрочем, и королеву Средних миров тоже раньше считали... другой.
Днём она прощалась с султаном, оговаривая последние условия какого-то договора. Вэл присутствовал тут же, зная, что прислуживает королеве буквально последние часы. Особого сожаления он поэтому поводу не испытывал: Сиренити безусловно была странной, хоть и не жестокой госпожой. Впрочем, это определённо лучше, чем ублажать того же султана, думалось юноше, но выбора у него всё равно нет.
И только разбуженный Повелительницей, дремавший добрые десять лет внутренний голосок шептал, что выбор есть всегда.
Вэл предпочитал его игнорировать. За него с некоторых пор распоряжались другие.
Вечером Повелительница благополучно отбыла, церемониально попрощавшись со всеми. Вэлу досталось обычное целование руки и ножек сиятельной госпожи. Традиции, не больше.
Сиренити Сладкоголосая уехала, а Вэла тут же потащили к первому евнуху - отчитываться. По мере рассказа заплывшее жиром лицо главного мрачнело всё больше и больше. Не говорить правду Вэл просто не мог, но именно сейчас с удовольствием бы солгал. К концу отчёта первого евнуха легко бы спутали с тучей. Или целым торнадо.
-И ты посмел предстать перед её очи... ещё раз?! - пропыхтел евнух. Вэл даже удивился: судя по выражению лица, от главного стоило ожидать более напыщенной речи. - Ты... ты... ничтожный...!
За дверью раздался какой-то шорох, но никто из присутствующих в комнате его просто не заметил.
А первый евнух - этакая туша, мечущая гром и молнии - надвигался на застывшего Вэла:
- Как ты посмел, недостойный...
