Этот эпизод контакта с неизвестной формой космической жизни, фактически никем из экипажа не понятый и незафиксированный, мог иметь для меня, как, впрочем, и для всех остальных высших офицеров, многие из которых были моими давними друзьями, и печальные последствия.
После успешно сданных мною экзаменов в Службу космической безопасности Космофлота Фаэтона и выигранного конкурса на замещение вакантной должности первого офицера этой же службы на боевой флагман пограничного флота, имевший место эпизод в одну минуту мог перечеркнуть всю мою будущую карьеру, личную жизнь и многое другое…
Становиться объектом чьих-то научных исследований и длительных экспериментов во имя «матери науки» я не желал. И кто мог дать гарантию, что после всего этого я не только вернусь на службу, но и смогу решить многие задачи, за которые ответственен…
Мои доводы в пользу замалчивания непонятного эпизода подкрепились и кратким докладом координатора. Он выдал сухое резюме о блуждающем электромагнитном импульсе, вызвавшем неполадки и сбои в биоэлектронном оборудовании галактолета. Свое заключение он подкреплял данными приборов разведки объекта, показаниями многочисленных датчиков, систем контроля, математическими формулами. Это радовало! Но, в случае «всплытия» этого факта в Службе безопасности, меня ждало отстранение от должности, служебное расследование со всеми вытекающими последствиями.
Несмотря на убедительность заключения координатора о блуждающем электромагнитном импульсе, я был убежден, что космическая птица Тари не привиделась мне. Меня учили по методикам древних жрецов храма Ши Тай видеть намного больше, чем остальные астронавты. Именно поэтому я отчетливо помнил, как перед ее столкновением с корпусом галактолета увидел еще более темные, чем мрак, огромные бездонные глаза этого существа. От их леденящей, захватывающей дух глубины в моей памяти неожиданно всплыла древняя фреска, которую я видел на обломке стены, поднятой со дна озера Хо. Там раньше, в эпоху птицы мудрости Та, на острове стоял храм Ши Тай. Я, как молодой специалист по древним языкам и символам, долго бился над расшифровкой текста, подбирал ключи. Только сейчас меня озарило, что разгадка лежала на поверхности – в самих символах. Они один к одному совпадали как с формой галактолета, выбитого на камне древними мастерами, так и с изображением птицы Тари, которую я только что увидел. Символы на фреске гласили не о космических контактах древних с инопланетными технократическими цивилизациями, а об их видении событий будущего в эпоху Гау. Это было послание. Предупреждение жрецов будущим фаэтам о грядущем.
