* * *
– Неужели все напрасно?.. – тихо произнесла Жанна, закончив свой рассказ.
За разговором сестры не заметили, как пароход тронулся с места и сквозь занавески пробился первый луч солнца. Ночь закончилась…
– Ты еще не выслушала меня, – сказала Влада. – Но уже почти нет времени, через час мы будем в порту.
Она достала из ридикюля сверток с бриллиантом и синий конверт.
– Возьми, это принадлежит тебе.
Еще с полчаса ушло на рассказ Влады о событиях последних суток.
– Если ты не против, я возьму документы. Тебе остается бриллиант и… Макс…
– Разве ты не вернешься со мной?
Влада криво усмехнулась:
– Нет, с меня хватит. Мы попрощаемся здесь, в порту, – ты купишь себе билет на поезд, а мой билет – вот он, – она помахала билетом в Амстердам. – Перерегистрирую его на свое имя. Я знаю, что делать дальше. Собирайся. Времени больше нет.
Пароход уже причаливал к берегу. По радио снова объявляли о «культурной программе» на этот день.
– Я не могу тебя провожать, выйдешь незаметно сама, – сказала Влада. Сестры стояли на пороге каюты.
– Постой, я забыла, – сказала Влада и достала из чемодана ключи. – Это от квартиры…
Потом она долго смотрела в иллюминатор, наблюдая, как Жанна бредет по сонной улочке, которая вела с причала к трассе, – маленькая фигурка в дымке утреннего тумана…
В конце улицы Жанна остановилась, подняла руку, проголосовала какой машине. Хлопнула дверца, и наступила тишина. Тишина разомлевшего от жары южного города…
«Господи! – вдруг спохватилась Влада. – Я же не сказала о Максе!» Но в тот же миг волна безразличия и усталости накатила на нее. «Пусть это будет их последним испытанием… Или…» Она не решилась закончить мысль, которая была слишком зловещей и формулировалась примерно так:«… или он не достанется никому!..»
* * *
…Жанна ехала в поезде, охваченная странным чувством отрешенности от всего, что происходило вокруг нее. Соседи по купе ломали жареную курицу, хрустели огурцами, громко икали от колючих пузырьков «Спрайта», тучная проводница заставляла поднимать ноги и вздымала тучи пыли, подметая и без того душное купе. Жанна даже не расстилала постель, хотя заплатила за нее положенные гривны, и никак не реагировала на заигрывания соседа.
Окружающие звуки проникали в нее, как иглы, и высасывали остатки живой крови. Она потеряла ощущение времени, и когда утром поезд прибыл в столицу, ей показалось, что прошло полчаса… Гнев, который давал ей силы выжить, превратился в глубокую западню пустоты. На вокзале она взяла такси и механически назвала адрес.
