– Скажи ему, чтобы держался от меня подальше, – с плохо скрываемой ненавистью говорила она.
То, что пес не понимал ее отвращения, особенно раздражало Тоню:
– Он у тебя какой-то тупица. Все время лезет ко мне своим мокрым носом.
– Тоня, – уговаривал ее Андрей, – у тебя просто предубеждение. Ты посмотри, какой он милый, как тебя любит. Ты подумай, ведь собаки – это в своем роде уникальные животные. Кто еще так тянется к человеку? А они только того и ждут, чтобы доказать нам свою преданность и любовь. Как же можно такое отвергать?
Однако негодование Тони все возрастало, пока однажды, ровно через год с начала их отношений, не разразилась гроза. В тот день Андрюша, открыв Тонечке дверь и увидев ее новый «имидж», попятился и чуть не упал, наткнувшись на не менее удивленного Пирата.
Дело в том, что свою яркую индивидуальность, «личность», как она себя величала, Тонечка стремилась подчеркнуть некими оригинальными, неожиданными находками и вывертами в оформлении своего внешнего вида. Андрей обреченно терпел все ее экстравагантные и безжалостные эксперименты над смазливым личиком, волосами, бровями и одеждой, но теперь, когда увидел ее обритой наголо, что как ни странно и вопреки логике, ее не испортило, Андрей не выдержал:
– Тоня, – робко осмелился удивиться он, – что ты с собой сделала? Ты же девушка. Как же без волос?
– Ты что! – воскликнула Тонечка, непоколебимо веруя в собственное физическое превосходство, которое он, тюня, не в состоянии был оценить. – Это же супер! Смотри, как клево! Ты ничего не понимаешь. Это сразу выделяет меня как личность.
– Тонечка, – кротко возразил Андрей, – человек выделяется умом и талантами, а вовсе, извини, не бритой головой.
Тонечка надула губки и отвернулась, однако через минуту ее мраморное личико разгладилось, обворожительный ротик раскрылся, и она произнесла:
– Ну ты и идиот! Только и умеешь, что нудить. Надоел уже хуже горькой редьки. И что я в тебе нашла? Ни рожи ни кожи. И денег нет ни… – Она употребила слово, которое услышать Андрею из обожаемых уст было особенно неприятно.
Повышенная интонация Тониного голоса вызвала беспокойство Пирата. Он покинул свой коврик и уселся посреди комнаты, доброжелательно поглядывая на обоих. Тоня словно только того и ждала. Ее гнев, не подогреваемый отпором безответного любовника, излился на собаку.
– Прогони отсюда эту псину, – закричала она, топая ногами, – от него воняет! – и картинно зажала нос платком.
