– О, всего несколько вещей и пару кроссовок, – с нехорошим предчувствием проговорил Рене.
– Прошу вас ничем себя не обременять, – радостно сказал Маруф, – я все выберу сам, – и ринулся к прилавкам с видом человека, обретшего смысл жизни.
Друзья с беспокойством переглянулись и поспешили за ним. Маруф сразу же деятельно включился в процесс приобретения блузок, платьев, брюк, джинсов, свитеров, жакетов, спортивных костюмов, туфель, кроссовок и даже нижнего дамского белья.
– Прошу вас, остановитесь, – безуспешно пытался образумить его Рене. – Поверьте, столько одежды не понадобится.
– Маруф, вы забываете, что нам надо одеть всего одну девушку, а не ваших трех жен, – нетактично бухнул Доменг.
Тот никак не отреагировал и перескочил в парфюмерный отдел, где отобрал несколько флаконов баснословно дорогих духов.
– Откуда ты знаешь, сколько у него жен? – тихо спросил Рене.
– А я спрашивал, – ответил любознательный Доменг, – за три года он успел дважды жениться. Говорит, что пытался забыть Метту.
– Надо же, – с уважением сказал Рене, – и как он только справляется с ними, с тремя?
Вокруг Маруфа образовалась целая стайка молоденьких длинноногих девушек, наперебой предлагавших ему товар. При этом они бросали на него томные взгляды, иногда настолько откровенные, что Доменг снова осерчал:
– Видишь, видишь, – теребил он Рене за плечо, – у самого целый гарем, а ему все мало. Он просто опытный сердцеед. Стоит ему взглянуть на девушку, и она уже готова. Вот так он и нашу Метту окрутил.
Рене ничего не ответил. Он-то давно разгадал секрет неотразимого воздействия Маруфа на прекрасный пол. Наделенный незаурядной внешностью, Маруф, к тому же, сам того не подозревая, умудрялся посмотреть на женщину так, что у нее больше не оставалось никаких сомнений относительно собственной привлекательности. Эффект этот происходил от обладания Маруфом неправдоподобно длинных и пушистых ресниц, кончики которых просвечивали, создавая вокруг темно-карих бархатных глаз золотистый ореол, что придавало его взгляду выразительную нежную ласковость. Как бы не стремился Рене найти какие-нибудь изъяны у воображаемого соперника, он все же отдавал ему должное – тот начисто был лишен самолюбования и не придавал никакого значения своей внешности. Он словно и не замечал, какое впечатление производил на женщин. Щеголем его тоже нельзя было назвать. В одежде он предпочитал свободный, не сковывающий движений полуспортивный стиль, нисколько не стремясь подчеркнуть бесспорные достоинства своего телосложения. Нрава он, казалось, был спокойного. Куда только подевался прежний грозный Шейх? В ответ на все колкости и подковырки двух ревнивцев он только добродушно хлопал ресницами и сносил все с великодушной снисходительностью сильного человека, который многое повидал в жизни и не раз оставался один на один со смертью.
