– Фи, – сморщила носик Мари, – как это грубо и пошло! – Она пошла из кабинета, всем своим видом выражая презрение. Перед тем как выйти, окончательно добила Рене:
– Ненавижу таких бессовестно вульгарных и примитивных мужчин! – и хлопнула дверью.
Целый день они дулись друг на друга, разговаривая сквозь зубы и избегая смотреть в глаза. Лишь по возвращении Доменга в их отношениях наметилась оттепель.
В шесть часов, как было условлено, пришел Маруф. Будто назло Рене, он явился с огромным букетом цветов, сопроводив подарок витиеватыми словесными построениями, в которых луна, как обычно, играла не последнюю роль, после чего с сознанием выполненного долга прошел в гостиную.
Мужчины сели, и Рене огласил план действий:
– Немедленно отправиться в путешествие мы не можем. Придется переждать неделю, пока Доменг сдаст экзамен. За это время я свяжусь со знакомым коллегой в Москве. Он поможет нам в странствиях по Дальнему Востоку. Успеха не гарантирую. Возможно, Метта не пожелает обнаружить себя перед такой большой компанией.
– Вы снова говорите загадками, – сказал Маруф, – не могли бы вы все-таки объяснить, в чем дело?
– Бесполезно открывать вам то, во что вы не в состоянии поверить. Если нам повезет, вы все узнаете на месте. В случае неудачи вы сохраните в душе образ Метты таким, каким его помните.
Вошла Мари:
– Что это вы тут без меня затеваете?
– Дорогая, – объявил Рене, – мы отправляемся в Россию, на Дальний Восток.
– Отлично, когда едем?
У Рене вытянулось лицо.
– Что? – сказала Мари. – Ты намеревался уехать без меня? Ну уж нет! Мы договаривались об этой поездке еще с зимы. Доменг, подтверди.
– Действительно, Рене, – вяло вступился за Мари Доменг. – Ты ведь обещал, что мы поедем все вместе.
Рене забегал по комнате:
– Обещал, ну да, обещал. А теперь считаю, что Мари лучше остаться дома.
Он остановился за спиной у Маруфа, оценивающе оглядывая его густые волосы и широкие плечи.
– Нет, ни в коем случае, – заключил он, – тебе это путешествие не по силам.
Тонкие с изломом брови Мари поползли к переносице, предвещая бурю. Доменг побагровел, сдерживая рвущийся наружу смех. Маруф же, вдумчиво оглаживая меховую бороду, задушевно произнес:
– Я бы только приветствовал участие мадам Мартен в нашем походе. Ее бесподобная кротость и снисходительность будут нам надежной опорой на трудной стезе.
Рене судорожно проглотил выталкиваемые уязвленным самолюбием слова, сосчитал до десяти и, благоразумно решив оттянуть время, сказал:
