Я заказал мои любимые морепродукты и хорошо прожаренные свиные кармашки с сыром и ветчиной. К ним — две порции золотистой картошки фри. И стакан персикового сока. Это был мой личный праздник желудка. Фри я мог позволить себе только один раз в две недели. Дело не в цене. Картоха во все времена стоила копейки! Нет, дело в полезности, вернее, крайней бесполезности этого блюда. У меня от него болел желудок — возраст, понимаете. Но, зараза, такое вкусное! И я иногда, с регулярностью два раза в месяц, плевал на диету и изжогу.
Я уже полчаса наслаждался любимой едой, когда в ресторан вошла, нет, скорее, вплыла она. Когда-то перед ней расстилались все сцены, которые она могла только пожелать. Но только в пределах нашей страны. Ее легкий иностранный акцент делал ее пение пикантным и почти «ихним». Это было удивительное сочетание музыкального вкуса, выразительности и «совка». Еще у нее была одна особенность, свойственная только ей и больше никому другому. Это было ее визитной карточкой — ее бесподобный вкус! Во всем: в выборе платьев невероятных фасонов, пышных украшений из перьев, огромных искусственных цветов на плечах, а еще — головных уборов. Все это блестело и переливалось, словно брызги от тысячи мелких ниагарских водопадов, но было изысканным, не вычурным, и очень ей шло. И вообще, ее замечательно женственный вид, сохранившийся и до сих пор, вкупе с неплохими вокальными данными и пикантным произношением открывали перед ней сердца многих выдающихся людей.
Сейчас она была не одна. Она была с внуком — восходящей звездой нашей бедной эстрады. Высокий, слегка сутуловатый и неуклюжий в движениях юноша лицом напоминал повзрослевшего Ослика Иа из мультика про Винни-Пуха. Или даже, с учетом возраста, брутального Осла из «Бременских музыкантов». Он сел за стол первым, не додумавшись сначала усадить за стол свою знаменитую бабулю. Но никто этого даже не заметил, даже она сама — видимо, привыкла.
Она обожала своего внучека, это было видно невооруженным глазом. Они расположились недалеко от меня, и до меня долетали ее фразы, в которых она слегка на прибалтийский манер растягивала не только гласные, но и согласные звуки. Причем делала это очень мило, хотя к Прибалтике отношения никакого не имела. Просто я слышал, что так же любят растягивать слова северные народы. «Кушай, мой дорогой. Ну хотя бы еще немножечко».
Они заказали что-то диетическое, и я краем глаза продолжал наблюдать, как бабушка пичкала свою «кровиночку» чем-то вроде овсяной каши. Мне показалось, что, если бы он позволил, то она начала бы кормить его с ложечки, приговаривая при этом что-нибудь миленькое и сюсюкающее. Мне непонятны были такие отношения, но я делал скидку на отсутствие у меня детей. А соответственно, и внуков.
