— Вы знаете, он замечательно вкусный. И я хочу вас как-то отблагодарить. Ну, не водку же мне вам заказывать? Это же неправильно будет в такой ситуации?
— Ага, значит, сами пирогом подавились, теперь и мне его предлагаете, — в его голосе теперь читался настоящий живой юмор, которого я давно не слышала, а вернее, никогда не слышала. А только видела в кино. — Наверное, вы втайне надеетесь, что я тоже подавлюсь этим пирогом и…
— …и я тогда смогу отплатить вам той же монетой, спасти вас от этого злого пирога, — хохоча, подхватила я, продолжая его мысль и включаясь в предложенную им игру.
— Да, да, что-то в этом роде, — он улыбался во всю ширину своего белозубого рта, и я отметила про себя, что у него очень обаятельная улыбка.
— Послушайте, а откуда все же у вас такое странное имя? — теперь я уже имела право немного пофамильярничать. Глаза моего нового знакомого как-то сразу потухли и в воздухе повисла неожиданная неловкость. — Ой, я, наверное, сморозила глупость, — испуг мой был почти натуральным. Эммануил грустно улыбнулся:
— Нет, вы здесь ни при чем. Это имя дал мне мой отец. Тогда в моде был фильм. Он назывался «Эммануэль». Вот он и решил меня так назвать. Просто они ждали девочку.
Я ошалело глядела на моего нового знакомого и чувствовала себя полной дурой. История, которую он мне только что рассказал, была неожиданной и нелепой. Представляю, что должен чувствовать человек, которого назвали в честь женского имени. Но вслух я сказала:
— Ваш отец и вправду человек со странностями. Но, поверьте, я еще и не такое встречала.
— Да я уже давно привык к своему имени.
— А откуда тогда такая грусть? — немного кокетливо спросила я. Эммануил вздохнул, и мне даже показалось, что глаза его заблестели.
— Знаете, как-то сложно все. Да, теперь уже, наверное, и не важно. С отцом всегда было непросто общаться. Давайте больше не будем об этом говорить, — неожиданно предложил Эммануил.
— Согласна, — быстро кивнув головой, сказала я. — Извините, если я вас нечаянно обидела. — В моем голосе было искреннее раскаяние. Мне и вправду было неловко, но я же не предполагала, что мой невинный вопрос может вызвать такую реакцию.
— Кстати, мы тут с вами обсуждаем мое имя уже битый час, а вы сами так и не представились, — заметил Эммануил.
— Да, правда, — рассмеялась я. — Меня зовут… Зоя. — Новым знакомым я, как правило, никогда не называла своего настоящего имени. Это было своеобразной защитной реакцией против сильной половины человечества — уж очень часто они обижали меня в прошлой жизни. Но объяснить даже самой себе, почему я сейчас не назвала своего настоящего имени, я бы не смогла. Внутри меня сработал какой-то защитный механизм. На уровне инстинкта.
