. Папа, не увидев подписи митрополита Марка, откровенно сказал: "Мы ничего не добились", но все-таки Акт соединения церквей был торжественно прочитан (на латинском и греческом языках) в соборной церкви Флоренции.
Папа Евгений IV хотел, чтобы память о счастливом примирении Церквей сохранилась не только на пергаменте, но также в камне и бронзе. И самым прочным из них стал памятник из металла. Кроме медали в память о Флорентийском соборе великий понтифик приказал вырезать несколько характерных сцен на бронзовых дверях храма Св. Петра: император, садящийся в Константинополе на пароход, чтобы ехать в Италию; император, преклоняющий колени перед папой; император присутствует на заседании собора и, наконец, император, отправляющийся из Венеции на родину. По словам папы, это творение должно было свидетельствовать о том, что стена, столь долго разделявшая Восток и Запад, разрушена. Именно так понимал это событие и митрополит Исидор.
Однако русская делегация не разделяла его мнения, и члены ее не скрывали своего недовольства. Не желая участвовать в вероотступничестве, суздальский священник Симеон выступил на Соборе с обличениями. В связи с этим обстановка накалилась, и тогда он и посол тверского князя Фома тайно бежали "из Флорензы", потому что уже тогда предки наши осознавали ценность Православной веры. Только более чем через век появится теория о "Москве — третьем Риме", но русские люди всегда понимали, что ничего нельзя отдать из тех священных догматов, которые приняты были нами от святых апостолов и которые получили свое полное и нерушимое определение на Вселенских соборах, руководимых Духом Святым. Все, в чем латинское учение расходится с догматами Православия, для нас является неприемлемым; мы ничем не можем пожертвовать, чтобы не отступить тем самым от Истины и жизни вечной.
В этом отношении очень интересны записки суздальского священника Симеона — единственного из русской делегации, кто письменно изложил свои впечатления о Флорентийском соборе. По его мнению, вся задача собора сводилась к своего рода финансовым и полицейским мероприятиям, и главный итог его можно объяснить только угрозами и подкупом. Как только папа видел, что прения по тому или иному вопросу не дают желаемых результатов, он переставал давать средства на содержание греческой делегации и требовал ее возвращения домой. Последнее обстоятельство приводило греков в крайнее смущение, так как приехали они в Италию на папских галерах, жили более 15 месяцев на его иждивении, и собственных денег для возвращения у них не было.
