Ох, как не просто было рассказать дедушке обо всём, что случилось. Особенно об отражениях в зеркале. Волновать его нельзя, но и утаивать правду дольше невозможно. Тина, как можно мягче, обходя свои страхи, поведала дедушке историю последних дней. Она зря переживала, её дед Серёжа был сильным человеком. Он спокойно выслушал о новом брате, и даже не вздрогнул, когда узнал о страшном проклятии вдогон, посланном ему Глафирой.
— Я говорил — она чёрная, — тихо сказал он, глядя на свои неподвижные ноги. — Конечно, Тиночка, может, оно и старость, а может, и злая ведьма отомстила за мою любовь к Любушке. Кто же знает?
— Я знаю, дедушка! — горячо возразила Тина. — Ты уже два года, по вине Глафиры, сидишь в этой коляске! Дедуль, Аглая Степановна поможет снять проклятие, а мне нужно разбить зеркало. Я не знаю, каким образом Глафира запихнула в него три демонические сущности, но они ей помогают, они охраняют её силу! Я это чувствую. Нам надо найти предмет, которого касалась моя бабушка. Это ведь бабушка берегла тебя, пока была жива! И кто-то, кто сильнее Глафиры, помогал ей. Так сказала Аглая Степановна. Наверное, этот кто-то и дал бабушке предмет. Ты знаешь, кто это был? Бабушка рассказывала о ком-нибудь из села, кто научил её, как снимать приворот? Если бы найти этого человека или его потомков!
Дед Серёжа отрицательно покачал головой:
— Не знаю никого. Ты, Тиночка, не беспокойся. Старый я. От старости и болезнь.
Только она собралась возразить, в комнату вошла мама.
— Дочка, позови Катю, мне надо с вами поговорить.
Тина постучала Кате в ванну, и они вместе вернулись. Мама протянула маленький ключ:
— Тин, возьми. Это от банковской ячейки. Ваш отец написал мне, что желает передать своим дочерям то, что принадлежит им по праву рождения. Надеюсь, вы знаете, что ваша вторая бабушка была дворянского рода? Её девичья фамилия — Стромилова. В ячейке лежат серьги для Кати и браслет для Тины. Позже я объясню, как их оттуда забрать. Олегу он перевёл крупную сумму денег, положил мне на сберкнижку.
Тина с удивлением наблюдала за мамой. Спокойный голос, но по глазам видно, что недавно она плакала. И пытается это скрыть.
— Я помню Зою Алексеевну, — вмешался дедушка. — Удивительной красоты была женщина! Сынок-то весь в неё.
— Мы что, дворянки?! — обрадовалась Катя.
— На одну четвёртую, — посчитав, слегка улыбнулась Тина.
— И ещё, — вздохнув, продолжила мама. — Я думаю, пришло время. Бабушка по линии вашего отца оставила вам фамильные драгоценности, но и моя мама тоже хотела, чтобы внучки её помнили. Я ждала Катиного совершеннолетия, но раз ваш отец решил, то и мне пора.
