Только что приехал на одну ночь в милое мое Комарово и вот — сразу же берусь за перо, чтобы писать Вам.
Расскажу по порядку. В воскресенье перед обедом я дочитывал только что врученное мне Ваше письмо, когда пришла ко мне В. Ф. Панова и сообщила, что ей звонил из Ленинграда муж[111] и сказал, что в «Литературке» большая статья Корнея Чуковского[112], где обо мне говорится «в таких тонах, в каких у нас пишут только о секретарях Союза».
После обеда я был на почте, купил газету и убедился, что о секретарях так не пишут.
Три дня я выступал в роли именинника. В Таврическом дворце, где проходило наше собрание, я получил поздравлений — больше, вероятно, чем получил их в свое время новый владелец этого дворца, — имя мое мелькало и в выступлениях. Поминали меня в речах чаще, чем обычно, и с более уважительными нотками, чем обычно. При этом имя Корнея Ивановича тоже склонялось на все лады. Один поэт, выступая в прениях, сказал: «Вот говорят, что у нас нет Белинских, их критика отстает. Все мы читали на днях статью К. Чуковского о Пантелееве… Разве это не критика? Разве это не блестящий пример именно классического критика?»
А Николай Никитин сказал, что «Ленинград должен покраснеть, ибо первое слово раздалось из Москвы».
Слушать все это мне было, признаться, стыдновато. К. И. меня перехвалил, конечно. А наше провинциальное общество в именинном угаре готово было лобызать и качать меня с таким же энтузиазмом, с каким в свое время клевало меня или поплевывало на меня.
А вообще собрание было изнурительное. 8-го начали преть в 11 ч. утра и кончили в 7 ч. утра — уже 9-го! В этот день были выборы. Вероятно, Вы уже знали, слыхали, как демократический статут голосования помог справедливости одержать хоть частичную, а все-таки победу.
Несмотря на совершенно неприличное поведение председателя (В. Друзин), несмотря на попытки ограничить число кандидатур предложенным списком, — демос добился своего: список был продолжен, и те, кто был неугоден народу, не были призваны к власти. Был забаллотирован, в частности, В. Кочетов, что явилось приятной неожиданностью для одних и весьма неприятной неожиданностью для других.
Я оказался по числу поданных голосов — первым. На предыдущих выборах, два года назад, был вторым, первым был Эльмар Грин. Теперь мы поменялись местами. Надо сказать, что такая популярность не безоговорочно приятна: ведь это значит, что за тебя всякая сволочь голосует.
Выборы делегатов на съезд были проведены жульнически. На голосование был поставлен список. Таким образом, в Кремле будут и Григорьев, и Мирошниченко, и Голубева — и Кочетов тоже.
