— Да вы что! — пискнула Лея, заливаясь краской. — Офонарели оба?!
— Нет, ну как же… — коварно продолжила Эван. — Ты же сам видел, что только что произошло. Ведь не ко мне же он пришёл, а именно к Лее! По-моему, здесь всё ясно.
— Куда уж яснее, — Сэлв мрачно уставился на Лею и тут же получил сложенной в несколько раз верёвкой по шее. — …Ой! За что???
— Я вас обоих убью! — заорала Лея, адресуя, тем не менее, второй удар опять-таки Сэлву. — Тебя в первую очередь, хлорофилл ходячий!!! И тебе достанется, не переживай! — это уже Эван.
Сехлет, обрадованный возможностью порезвиться, разбежался и шутя боднул Эван пониже спины.
— Ой! — та рыбкой улетела в сиреневый куст.
— Ай!
— Р-р-р-ш-ш-ш!
— А потом… потом я убью Сорела!
— Его-то за что?
— За всё… хорошее!!!
* * *
Конечно, Сорел пришёл сюда не только ради пикировок с детьми. У него был в этом деле свой интерес. Сарэк не справится с воспитанием двух девчонок, думал он, а уж характер Леи ему и вовсе не переломить, нечего даже и пытаться. Сорел знал, каких примерно методов в воспитании детей придерживается его старший друг, и ребёнку с лабильной нервной системой в этих рамках будет, пожалуй, тесновато. А у Леи с нервной системой проблемы, на Земле ей подобных называют трудными подростками, а уж на Вулкане… Сорел вспомнил собственное детство и содрогнулся.
…Ему нужна семья. Ему нужен ребёнок. Пусть даже и невулканской крови. Сорел уже и забыл, каково это — стремиться к чему-либо с такой нелогической степенью эмоциональной силы. А сейчас он определённо стремился к стабильности. Это было странно — ему казалось, он привык быть один. Более того, он уже и забыл, что когда-то было иначе. Почему же теперь, спустя годы, когда он, казалось, окончательно смирился со своим одиночеством, его вдруг одолела такая тоска? Причём здесь маленький земной ребёнок? Что в нём такого особенного? Этого Сорел понять не мог, но одно он знал наверняка: в этой девочке — залог его стабильного будущего. И потом… это просто несправедливо, что у Сарэка столько детей! Он и с родным-то сыном до сих пор договориться не может, куда ему ещё и две девочки!..
Помимо этих эгоистических мыслей, Сорела занимали и более конкретные вопросы. Время от времени он заходил в школу, где учились дети, и общался с их преподавателями на правах друга семьи, а также лица, облечённого властью и застукавшего недавно учеников этой самой школы в тот момент, когда они оттирали дорожки данного учебного заведения от пыли, используя для этих целей собственные физиономии. Более того, он явно проявлял к делам девочек больше интереса, чем их приёмный отец, с утра до вечера вынужденный пропадать то в Академии Наук, то на заседаниях Высшего Совета. Но тут уж ничего не поделаешь — работа такая. Что же до Сорела, то никто, кроме него самого, не заставлял его торчать в собственном офисе заполночь. В иное время ему просто не хотелось идти в свой пустой дом; теперь же появился повод уходить с работы вовремя. Потом он, конечно, всегда возвращался обратно, но это уже дело десятое; главное, что он имел возможность наблюдать за развитием ситуации в целом.
