По настроению своей группы я уже чувствовал, какой вариант выберут мои бомжи, и даже пожалел, что предложил его. Впрочем, жалеть следовало раньше, когда я в первый раз упомянул об этом. Вполне может такая ситуация случиться, что они после посещения магазина позволят себе лишнее и благополучно уснут, а мне, в случае чего, придется их защищать. И в положение мы можем попасть сложное. Пьяный человек порой становится совершенно неуправляемым и излишне агрессивным. С пьяным до Москвы добраться намного сложнее, если вообще возможно. Кроме того, они ведь могут и во вкус войти. А на пути у нас еще много подобных сел…
Предлагая дальнейшие действия группы, я умышленно заострил внимание на том, что при выбранном варианте идти дальше нам придется без отдыха, чтобы успеть до вечера «посетить» сельский магазин. У меня была надежда, что это охладит желания моих бомжей. Они выглядели уже усталыми и порядком измученными. И отдых им, конечно же, был необходим. Но внутреннее вдохновение оказалось сильнее их физических возможностей. Помню, читал где-то фразу о том, что классический алкоголик за бутылкой водки готов за час от Москвы до Северного полюса и обратно сбегать. Видимо, мои бомжи были классическими многократно. У них и скорость передвижения возросла, и ноги, которые раньше волочились, стали передвигаться быстрее. Походка обрела пружинистость. Уверен, что, поставь у них за спиной стреляющий пулемет, даже это не заставило бы их идти с такой прытью. А тут пошли, почти побежали. И лица стали сосредоточенными, осмысленными — целеустремленный, одухотворенный образ. Алкоголики всегда оживают перед выпивкой, хотя теряют свое оживление после первой же рюмки, не говоря уже о времени более позднем. У меня, помню, когда мы с мамой в коммунальной квартире жили, сосед был алкоголиком. И я с детства видел, как, бывало, принесет он из магазина бутылку и не садится сразу пить, сначала к людям выходит, на кухню или к подъезду. Ему поговорить надо в момент, когда душа жизни радуется. Дядя Боря был весел, со всеми шутил, много рассказывал. А потом, когда выпьет, становился скучным, обыденным и пресным. Нечто подобное, как мне показалось, происходило и с моими бомжами.
Шли они ходко. Направляющим, как и раньше, выступал Ананас, который время от времени оглядывался, чтобы взглядом спросить у меня направление. Происходило это тогда, когда мы огибали очередной холм, и я мысленно восстанавливал в памяти карту, которую рассматривал на навигаторе «Кадиллака». Карта была схематическая, а не физическая, следовательно, ориентироваться по ней вне дороги было сложно. Но я ориентировался в данном случае не на холмы, а на направление, которое шло в сторону дагестанского села, и, как мне казалось, указывал правильно. Впрочем, у нас впереди был ориентир, который мог бы более точно подтвердить правильность выбора. И скоро мы к этому ориентиру вышли.
