Прислужник поставил перед Багом блюдо с ошеломляющей порцией изумительно пахнувшей жареной рыбы, жареную же картошку, посыпанную сверху укропом, — в отдельной тарелке, и еще в одной – груду соленых огурцов и маринованного чеснока. И убежал за чайником.
«Однако!» – устрашился принятых в Кеми норм питания Баг, но вслух ничего не сказал и вооружился палочками.
— От… — продолжал между тем за соседним столом Емеля. — Раз погнал, сталть, Алешка стадо на верхний луг, а сам приляг в тени да и засни. Сморило его. Просыпается: а коров и нету! Луг есть, деревья есть, а коров – нету! Куда бечь, что делать? Хватился Алешка за опояску и ну затягивать. Раз затянул – нейдут коровы. Малость пожди, другорядь тяни – нейдут. Он пуще тянет – ничего. Поди ж ты! Алешка, сталть, думат: видно, зря я деньгов-то пожадничал, новую опояску не взял, а эта вовсе негодна стала. А коров не иначе полевик попутал. От… Хвать Алешка моциклет да припусти к бабке Степаниде с поклоном, мол, прости дурня! С пол-ли проедь – глядь, а ему встречь коровы шуруют как шальные, что твои кони! От… Сталть, пока парень спал, животина далеко разбежись. А как зачал Алешка опояску теребить, коровы давай назад бечь. А он про то не знат, пуще опояску тягат. Скотина ровно ополоумевши была стала. От ить как быват!
— Ибо сказано: «Служите Господу Богу вашему, и Он благословит хлеб твой и воду твою!» – раздался тут звонкий голос.
Все, включая Бага, обернулись.
У дверей в харчевню уже некоторое время стоял, прислушиваясь к рассказу, невысокий преждерожденный в длинном буром халате на меху – видно было, что халат не первой новизны, но ухаживают за ним любовно, со всем тщанием. Да и великоват был халат тот своему владельцу – худому, Баговых лет мужчине, на лице коего, украшенном аккуратными, переходящими в бородку усами, неугасимым внутренним огнем горели большие карие глаза. Меж глаз брал начало внушительный нос удивительно правильной формы. Через плечо худого была перекинута объемистая сума.
— Долгих лет вам, Михаиле Юрьевич! — неповоротливые с виду мужики резво вскочили из-за стола – грохнул неловко задетый табурет – и стали отвешивать низкие поклоны вошедшему. — Долгих лет!
Названный Михаиле Юрьевичем споро сорвал легкую шапку с копны русых волос и ответно поклонился им.
— Сидите, сидите! — потом внимательно взглянул на Емелю. — Жена-то как, траву пьет?
— Пьет, Михаиле Юрьевич, а то как же.
— Ну смотри мне, — прищурился Михаиле. — Если обманываешь, велю клизмы травяные ставить. Сказано: «Сеющему правду – награда верная». Да и здоровье – не шутка! — сделал несколько легких шагов и оказался рядом с Багом. Пахнуло духмяным ароматом сушеных трав. Цепко глянул на него. Склонил голову в поклоне. Представился:
