— А я думал на вас, — сказал Богдан. — Простите и вы меня, преждерожденные Кэ-ци и Чжу-дэ.
— Сегодня такой день, — уронил отец Киприан, — что все просят друг у друга прощения, — он бросил взгляд на Богдана. — Вот что вы мне скажите… кто этот ваш мальчик?
Кэ-ци попытался ответить, но слова застряли у него в горле. Комкая шапку в крепких грубых ладонях, он поднял ее и уткнулся в нее лицом. Младший не нарушал молчания.
— Виссарион Неистовых… — вымолвил старший после долгой паузы.
Александрия Невская,
Александрийское великое училище,
14-й день девятого месяца, четверица,
начало дня
Частное расследование зашло в тупик.
Баг начал чувствовать это еще вчера, когда в расстроенных чувствах вернулся домой, рассеянно повозился, чтобы хоть немного успокоиться, со столь же рассеянным Судьей Ди – кот довольно вяло бил лапой со спрятанными когтями по протянутой руке, будто тоже думал о чем-то своем, — а потом позвонил наконец Стасе.
Разговор вышел долгим и грустным. Стася напомнила ему, что в пятницу, послезавтра, похороны; она не просила его прийти, но дала понять, что была бы рада опереться в такой час на его руку. Баг ничего не обещал – работа могла сыграть с ним любую шутку, и загадывать на два дня вперед он всегда считал сущей нелепицей, ибо, как говаривал Богдан, каждый день сам себя кормит; но сказал, что постарается быть.
Утром он окончательно понял, что зашел в тупик. Не на уровне ощущений понял, а всем своим существом.
Не умел он вести частные расследования. Может быть, оттого, что слишком привык ощущать у себя за спиной поддержку всей мощи человекоохранительных органов великой страны; даже не мощи, что ему мощь, он сам кому хочешь мощь покажет; не мощь – авторитет. Он не умел и, что греха таить, не хотел уметь притворяться, юлить, обманывать… Он хотел чувствовать себя в своем праве. Естественность во всем, и это – правильно.
Что с того, что он выяснил ключевую роль Кипяткова? Ее можно было предположить с самого начала; это же самое вероятное: больше всего о выпускаемом в отделе жизнеусилительных зелий лекарстве знает начальник этого самого жкзнеусилителыюго отдела. Очевидно же. Не надо быть хитроумным Янь-цзы[53], чтобы это предсказать, даже справки наводить незачем – ясно и так. И когда Баг вот так вот запросто себе в этом признался, его охватила такая тоска, что захотелось выпить эрготоу прямо с утра.
Что толку теперь ждать возвращения Кипяткова из отпуска? Все равно у него ничего нельзя спросить. С какой стати? Он ответит: вы кто такой? Ланчжун внешней охраны? А хоть бы и шаншу, ну и что? Зачем внешней охране междусобойные секреты изготовления «Лисьих чар»? У внешней охраны есть жалобы по поводу их действия? Внешняя охрана их принимала? Что, простите, у внешней охраны проблемы с нефритовыми стеблями? Ах, дело не в этом? Тогда, быть может, внешняя охрана сама хочет наладить выпуск нашего замечательного лекарства и сбить цену? Однако интересные настали времена: Управление внешней охраны начинает своими средствами лечить мужское бессилие! Прутняками, вероятно, смазанными нашим замечательным, прославленным зельем! Может, драгоценный ланчжун, вы для начала попробуете самые обычные прутняки? У вас получится!!
