Ее щеки были мокрыми от слез, звери ее глядели на меня с ненавистью, угадывая во мне причину ее печали. Я даже немного удивился тому, насколько человеческой была ее реакция. Как и всегда, хотел бы я знать, что значит — чувствовать подобно людям.
— Я ожидала, — сказала она, — услышать рассказ о Лагамаре. Я знаю историю моего народа; нет нужды пересказывать ее вновь.
— Терпение, — ответил я.
Она с ненавистью взглянула на меня, и я почувствовал себя неловко. Подобные ей не могут позволить себе роскошь быть терпеливыми. Я не хотел терять ее внимания. Моя потребность рассказывать истории так же велика, как и потребность моих клиентов слышать их.
— Но это действительно история о Лагамаре. О том, как его предали и о том, как он отплатил за предательство, и о том, как он сделал свой последний выбор.
Она глубоко вздохнула.
— Продолжай.
— И вот однажды Смерть появилась на орбите Сноу, но никто, кроме Лагамара, не заметил Ее.
Космический корабль, на котором прилетела Смерть, был прекрасен и огромен, хотя и не так велик, как можно было ожидать, и Лагамар задумался о том, где Она хранит все души, захваченные Ею за мириады лет. И все же Ее корабль производил гнетущее впечатление: длинная игла в сотни километров длиной, быстро двигавшаяся по низкой орбите, изменчиво поблескивала в холодном свете звезд и ярко вспыхивала отраженным от Сноу светом. Лагамар смотрел на него и гадал, пришла ли Смерть за ним.
Наконец от корабля отделилась капсула в виде угольно-черного сердца и тихо спустилась сквозь атмосферу, сквозь лед и камень, и доставила Смерть к Аагамару.
Она предстала перед ним в облике человеческой женщины, низкорослой, толстой и медлительной. Черты ее лица были полны вульгарной, плотской жизненной силы, столь присущей этой безобразной расе. Лагамар не дрогнул перед ней, он погрузил ее в вихрь магмы, как в густой красный дым. Но лава даже не опалила краев ее одежда.
— Успокойся, Лагамар, — рассмеялась Она. Смех Ее был пустой, отчужденный. Огоньки голодного веселья вспыхивали в Ее влажных человеческих глазах. Она широко улыбалась, демонстрируя свои притупившиеся человеческие зубы.
— Я ненавижу людей, — проревел он. — Почему Ты являешься ко мне в таком обличье?
Основания скал содрогнулись от его гнева, и почва над ними начала трескаться и крошиться.
Смерть смотрела на него широко открытыми глазами.
— Потому, что именно люди убили тебя и твой народ.
Лагамар похолодел.
— Мы еще живы. Почему ты так говоришь?
