Леонардо полагает, что в текущей воде есть островки детерминизма, предсказуемости — «назовем их креоды, но все же это лишь жалкие островки в турбулентности вихрей и течений». Что есть эта сила хаоса, наполняющая наш мир, протекающая сквозь него, неуловимая и неконтролируемая, оставляющая после себя лишь почти нечитаемые, неразгадываемые следы? Эта сила присутствует не только в воде. Леонардо указывает пальцем на толстый мохнатый ковер на полу ванной. Наверное, из-под двери тянет едва уловимым сквозняком, и ворсинки ковра шевелятся, по ним пробегают беспорядочные волны. Мы пристально смотрим на ковер, как два охотника, которые, стоя на краю кукурузного поля, пытаются проследить путь убегающего от них зверя по едва уловимым колебаниям верхушек кукурузных стеблей. Мы едва дышим, измотавшись в погоне за добычей, отслеживая ее путь в небе — где зверь сил хаоса оставляет следы в форме облаков и изгибов ветвей деревьев — и в лесном ручье, где путь этого зверя отмечен беспорядочной чередой то появляющихся, то исчезающих водоворотов. Стоя на краю кукурузного поля бок о бок с Леонардо да Винчи, я вынуждена взять себя в руки, чтобы осознать истинную роковую предопределенность всего, что происходит со мной. Ибо эта охота — не обычная забава, а Сила Хаоса — не обычное животное. Это и есть таинственный, коварный и страшно опасный Зверь, Зверь Хаоса по кличке Сила. Я сейчас все объясню. Сила — порождение насилия, сотворенного в средневековой лаборатории алхимика. Невидимый Франкенштейн, Сила была рождена от наложения одушевленного на неодушевленное. Самое непонятное и опасное в ней — это то, что, сколько ее ни лови и ни сажай в клетку, она становится лишь сильнее; сила Силы растет, копится до тех пор, пока не происходит неизбежный Взрыв и выплеск Силы сквозь разорванные прутья удерживавшей ее клетки. Потому и наша охота так необычна, ибо цель ее — не поймать добычу, что лишь придало бы ей новых сил; мы просто пытаемся преследовать ее. Леонардо объяснил мне, что чем медленнее Зверь Силы бежит и чем сильнее ощущает себя загнанным, тем он сильнее. Но чем быстрее он движется, тем он становится слабее.
— Он умрет лишь в абсолютной свободе, — печально говорит усталый Леонардо.
В конце-концов, наша добыча ушла от нас и мы потеряли ее след — значит, наша охота закончилась удачно. Пора возвращаться в ванну, чтобы смыть с себя пыль, кукурузные чешуйки и репейник. Как я уже заметила, Леонардо не слишком-то озабочен собственной чистотой. Он радуется как дитя, сидя на своей стороне ванны и демонстрируя, как силы поверхностного натяжения создают на воде нечто, похожее на кожу. Милый, очаровательный, немолодой уже человек, абсолютно не интересующийся вопросом гигиены собственного тела.
