– Заснул, что ли?
Перед прилавком, поигрывая увесистым «демократизатором», возвышался сержант Нечипоренко.
– Здравствуйте, товарищ Нечипоренко! – заискивающе улыбнулся, презирая себя в эту минуту за лакейский тон, Арталетов. – Чего изволите?
Милиционер довольно хмыкнул и прицепил так и не понадобившуюся резиновую дубинку к поясу.
– Непорядок, Арталетов, – заявил он безапелляционно. – Нарушение закона присутствует, понимаешь!
– Помилуйте, товарищ сержант! – Жора даже вскочил со своего раскладного стульчика. – Никаких законов я не нарушаю!..
– Ты мне эти свои интеллигентские штучки брось, понимаешь! – Сержант насупил белесые брови и возвысил голос: – Нарушил – отвечай!
Продавцы у соседних прилавков пялились на Арталетова, неприкрыто ухмыляясь: интеллигентного и малопьющего Жору здесь уважали мало, открыто недолюбливали и теперь были откровенно рады ожидающим его неприятностям.
– В постановлении городской думы от мая сего года, гражданин Арталетов, ясно сказано: «Запретить всяческую торговлю порнопродукцией…»
– Где же вы здесь видите порнографию? – патетически вскричал Георгий, ленинским жестом указывая на прилавок, который аккуратными рядами покрывали книги в ярких обложках.
Никакой порнографии или даже «клубнички», балансирующей на зыбкой грани между дозволенной властями эротикой и недозволенным «этим самым», среди своего товара Арталетов не примечал и был в этом плане совершенно спокоен. Первоначальный испуг, пережиток прошлых лет, никому не нужным рудиментом гнездящийся в подкорке любого из бывших «совков», особенно приобщенных к интеллигентскому племени, уже прошел, и Жора деловито прикидывал, сколько придется «отстегнуть» настырному сержанту, ни с того ни с сего взявшемуся качать права. «Полтинника, думаю, хватит! – решил он, вспоминая, в каком кармане пуховика лежат у него заранее заготовленные для подобного случая пятьдесят рублей. – Невелика птица, да и повода особого нет…»
После того как «приказал долго жить» родной «почтовый ящик», до того десять с лишним лет «лежавший на боку» и без особенной надежды, главное, энтузиазма боровшийся за существование в условиях «рыночной конкуренции», Георгий Хадимирович Арталетов, помаявшись без толку несколько лет на бирже труда и сменив немереное количество мест – от коммерческого директора одной успешной на вид фирмы, на поверку оказавшейся обычной «однодневкой», до кочегара районной котельной, второй уже год и в дождь, и в снег, в летний зной, и в январскую стужу, – стоял (вернее, сидел) за прилавком с разложенными на нем книгами.
