— Саш, я нагоню.
— Я сейчас приеду, проверю, чем ты занимаешься…
— Нет! — закричал я испуганно. — Только не сегодня!
Минуту Сашка удивленно молчала. А потом недоверчиво спросила:
— У тебя там баба, что ли?
Я начал смеяться. Смеялся так долго, что Сашка обиделась и отключилась. Интересно, женщины способны думать о чем-то другом? Я сложил аппарат и протянул его Егору.
— Все в порядке? — спросил он вежливо.
— В порядке, — ответил я.
В моем обычном порядке. Если существующее положение дел вообще можно назвать этим словом. Проще говоря: «На западном фронте без перемен».
Егор забрал телефон и проинформировал меня:
— Я успел довольно много наговорить.
Я махнул рукой.
— Пустяки! Не обременяйся!
Егор кивнул и вышел из кухни. Мы с Глебом остались вдвоем. Несколько минут мы сидели молча. Я допивал кофе, Глеб курил сигарету за сигаретой. Наконец я не выдержал и взвился:
— Слушай, имей совесть! Долго ты будешь меня отравлять!
— Какая разница? — ответил Глеб философски.
Ответ меня озадачил.
— То есть?
— Какая тебе разница, от чего умирать, — перевел Глеб. — У тебя есть потрясающая возможность скончаться гораздо быстрей, чем это происходит от сигаретного дыма.
Я поперхнулся остатками кофе. Вытер рот и попросил:
— Не напоминай…
— Хочешь — не хочешь, придется об этом подумать, — ответил Глеб. — Хотя бы в целях самосохранения.
Я сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.
— Что ты предлагаешь?
Глеб разогнал дым ладонью.
— Пока не знаю.
— Вот и молчи, раз не знаешь.
Он усмехнулся. Допил кофе, загасил окурок и спросил:
— Как у тебя дела на личном фронте?
Я поразился. Глеб, конечно, иногда бравирует своей бесцеремонностью, но эта его бравада носит внешний характер. Приятель хорошо воспитан. Задавать такие вопросы совершенно не в его духе.
— Все нормально, — ответил я обтекаемо. — А почему ты спрашиваешь?
Глеб пожал плечами.
— Понятия не имею. Беспокоюсь за тебя, вот и все…
— Спасибо, — ответил я сухо. — Не беспокойся.
— Как скажешь.
Над столом повисла мучительная пауза. Впервые в жизни я чувствовал себя неловко в присутствии друга детства. Интересно, с чего он начал задавать мне подобные вопросы?
Вошел Егор, и я облегченно перевел дыхание. Кажется, Глеб тоже. Егор сел на свое прежнее место и обвел нас с Глебом пристальным взглядом. И под этим неторопливым взглядом мы с приятелем мгновенно подтянулись, как солдаты на парадном плацу.
— Значит, так, — сказал Егор размеренно. — Через час сюда привезут одежду.
— Какую? — спросил я испуганно.
