Шрам на лице, до сих пор его выручавший, теперь предательски выдавал.
Сперва это был голос, а теперь шрам, еще более опасный из-за своей неизменности.
Он думал только об одном: уехать, спрятаться, пока его натянутые до предела нервы успокоятся, и он найдет способ выйти сухим из воды.
Без всяких препятствий вместе с Грейс они покинули дом. Выбежали черным ходом, схватили такси, назвали вокзал Кинг-Кросс, а потом пересели в метро до Бейкер-стрит.
Шофер такси проявил повышенный интерес к шраму, и Эллис знал, что он его запомнил. Если этот шофер прочитает газету, то предупредит полицию, что отвез обоих на вокзал Кинг-Кросс. Эллис хотел, чтобы полиция считала, что они отправились на север Англии. И он поручил Грейс взять билеты в метро и в вагоне держался за свою щеку, будто у него разболелись зубы. Во время поездки он попытался составить план дальнейших действий.
Полиция идет по его следам. Ему необходимо покинуть Лондон. Тут слишком много сыщиков и полисменов. Они цепляются к вам, и беспричинно. Думая о настоящем, он вспомнил прошлое, смерть матери. Отец отправил его тогда к старой родственнице в Иствуд. Два месяца он бродил по полям, по лесным тропинкам, играя в одиночестве. Он знал эту местность как свои пять пальцев и поэтому решил, когда ехал в метро, сгорбившись и прикрывая щеку носовым платком, что Иствуд был бы идеальным местом. Они переждут там, пока он не выработает более солидный план.
На вокзале Бейкер-стрит билеты в Иствуд снова купила Грейс. Она вела себя как под гипнозом, немедленно выполняя все, что говорил Эллис, стоило ему только раскрыть рот. Он не понимал, что это шок, вызванный нападением на хозяйку дома, лишил девушку воли. Она была убеждена, что Эллис убил миссис Уилер. А это значит, что в случае ареста их приговорят к смертной казни. Эта мысль ошеломила, превратила ее в автомат. Она не только боялась Эллиса, но, как ни странно, испытывала к нему слепое доверие, чувствуя, что только он поможет ей выйти из ужасной ситуации.
Пока поезд выбирался из бесконечных лондонских предместий, Эллис ясно осознал, как ему необходима девушка, если он хочет спасти свою шкуру. Внешность ее настолько ординарна, что никто не узнает ее по газетным описаниям, — он коснулся рукой ненавистного шрама, — она станет его голосом, его правой рукой. Он совершенно верно поступил, когда помог ей скрыться от дамы с сумочкой, когда накормил ее. Теперь она — его должник, теперь настала ее очередь помогать ему.
