— Совершенно уверена, — ответила Джанет. — София, деточка, накрой, пожалуйста, на стол.
Ужин оказался и вправду великолепным, а кулинарные способности Джанет — выше всяких похвал. Однако Майк не мог отделаться от впечатления, что хозяйке дома он не приглянулся. Несколько раз он ловил на себе ее взгляды, полные недовольства и осуждения. Стремясь завоевать ее расположение, он много шутил и по-мальчишески широко улыбался — обычно такая тактика действовала на женщин безотказно, — но Джанет только плотнее сжимала тонкие губы.
— Скажите, Майк, — заговорила она наконец, — вы уже давно работаете курьером?
«Началось, — сказал себе Майк. — Сейчас пойдут намеки, что ее дочери курьер не подходит».
— Несколько месяцев, — ответил он.
— А где вы работали до того, как устроились в корпорацию «Баррингтон»?
— То здесь, то там.
— Понятно. Сколько вам лет, Майк? Тридцать два?
— Тридцать шесть.
— Тридцать шесть — и всего-навсего курьер?
— Мама! — покраснев до ушей, прервала ее София.
Джанет смущенно улыбнулась.
— Простите, Майк, что я вас так допрашиваю, но вы должны меня понять. Я — мать-одиночка, и София — мое единственное сокровище. Я просто желаю ей добра.
— Понимаю, миссис Шеферд.
Да, теперь он понимал. Бедный домик, скудные средства, инвалидное кресло. Истории Джанет он не знал, но нетрудно было догадаться, что жизнь у этой женщины не удалась и теперь все свои надежды она перенесла на дочь.
Вместе они доели десерт и хором спели Софии «С днем рождения». Майк заметил, что София не стала рассказывать матери о его подарке.
— Спасибо за ужин, — поблагодарил он, отодвигая пустую тарелку. — Вы удивительно готовите!
— И вам спасибо, что доставили Софию домой в целости и сохранности.
— Я осмотрю ее машину, — предложил он, смело встречаясь взглядом с матерью Софии. — С механизмами я всегда был на короткой ноге.
— Очень любезно с вашей стороны, Майк. Не знаю, как вас благодарить. — Голос Джанет звучал ласково, но в глазах Майк читал невысказанное предупреждение: «Держись подальше от моей дочери!»
— Ладно, пойду.
— Я тебя провожу, — София поднялась на ноги.
Пока они ужинали, на дворе сгустились сумерки. В небесах замерцали первые робкие звезды. Шу-Шу со счастливым мурлыканьем терлась о ноги хозяйки. Выйдя вместе с Майком на крыльцо, София протянула ему ключи от машины.
— Завтра утром я за тобой заеду, — пообещал он. — В четверть восьмого, идет?
— Хорошо.
— Ужин отличный, спасибо.
— Я должна извиниться за маму, — чуть покраснев, заговорила София. — У нее была нелегкая жизнь.
