Открыв переднюю дверку, я села, зарыдав. Мне было так больно и обидно. Заметив взгляд собаки, та с печалью смотрела на меня, явно с укором, тут, же перестала реветь, вытирая мокрые от слёз глаза, ласково посмотрев на ту, кивнула ей, и уже с заботой спросила, — Ты чей, чья? Собака с недоверием осмотрелась по сторонам. Я, тяжело вздохнув, констатировала, — Значит брошенная, как и я!..
Вздохнув, весело обратилась, — Поедешь со мной?! Собака завиляла хвостом. Мне ничего не оставалось, как сказать, — Тогда, садись в машину, подруга! Но тут, же неуверенно, добавила, — А может подруг!?
Подвинувшись на сидение, освободила место собаке. Та, запрыгнув, легла, как вкопанная, я улыбнулась. Собака приподнявшись, подскочив на месте, стала лизать, мусоля массивным влажным языком мне лицо. Отчего совершенно не было противно, ведь рядом друг.
Захлопнув дверцу, выжав сцепление, нажала на газ. Машина сорвалась с места, внезапно теряясь в толпе машин, словно исчезло в ином измерении.
Наконец, я оказалась на лестничной площадке, стоя перед своей квартирой. Торопливо открыв дверь, войдя с собакой, тут, же поспешила на кухню. Через секунду предстала перед новым другом с миской макарон с сыром. Дав собаке. Стала смотреть, как та, чавкая от удовольствия, ест, с затяжкой тяжело вздыхая. Мне как-то стало грустно, с жалостью произнесла, — Как быстро все в жизни меняется. Как легко расстаются. Вздыхая, пошла в ванную комнату. Закрывшись в кабинке, стала принимать душ, плача, шепча, — Сволочь! Предатель…
Про себя подумав: Словно меня кто-то слышал?.. Дура!.. Он — то меня точно не услышал, теперь я стала не нужна. Тут, же вздохнув, собрав мокрые, медного оттенка волосы в пучок, так вообще-то, они ярко-рыжие, стала смывать слезы потоком теплой струи, придя в себя, глядя в потолок, сказала, — Переболею, переживу! Ругая себя, — Не реви, дурочка, он того не стоит, возьми себя в руки! Не сорок первый, прорвёшься. Надо платить за любовь, пусть такой ржавой монеткой.
И вновь, как дура заревела, если не сказать, всхлипывая, застонала.
Собака, сквозь шум воды, слыша плач, подошла к двери ванной, носом приоткрыв дверь, боязливо, но с любопытством вошла внутрь.
Я, в ванной кабинке, стоя под душем, плача, монотонно шептала, — Ты бездарь! Ты бездарь! Предатель!..
Собака, смотрела на меня, скулила, била лапой по дверце. Я перестала реветь.
Отключив душ, выглянула, взяв халат, неловко одевая на мокрое тело, стараясь успокоить собаку, кивнула, проникаясь заботой к ее присутствию рядом, спросила, — Ну, что, подружка?! Купаться любишь?
