— Мы хотели поблагодарить вас за то, что вы починили наш фургон, — сказала Шарлотта, когда они подошли ближе. — С того дня, как мы покинули Индепенденс, у меня как будто обе руки стали левыми, и моя стряпня может оказаться ужасной на вкус. — Казалось, она не хотела встречаться с ним взглядом. — Это должен был быть пирог с сушеной клюквой и орехами гикори, хотя пахнет он подозрительно… и даже странно, — закончила она. — Но у вас с мистером Пенфилдом будет возможность проверить правдивость моих слов.
Джордж встал и подошел к сестрам.
— Думаю, я сниму с него пробу, — сказал он, со смехом забирая пирог. — Пахнет превосходно.
Люк нарочно не смотрел на мальчика. Джейкоб — так, кажется, его зовут.
Он помнил, каким был Джон в этом возрасте, помнил его аромат, помнил, каким он был сильным и в то же время хрупким, помнил ощущение приятной тяжести, когда малыш спал у него на груди. Люк надеялся, что когда сын вырастет, он будет еще более рослым и сильным, чем он сам. «Прости меня», — сказал он в десятитысячный раз. Но о каком прощении могла идти речь? Было уже слишком поздно. От чувства вины его не мог избавить никто.
Затем он посмотрел на Люсинду, которая неуверенно держала малыша, — было совершенно ясно, что она — человек раздражительный, боязливый и сомневающийся, — а потом перевел взгляд на мальчика, который начинал тихонько ерзать на руках у матери.
Люсинда улыбнулась и протянула малыша Люку.
— Вы хотели бы его подержать? — спросила она.
Люк открыл рот, но ничего не ответил. В его памяти снова возник образ Пармелии, однажды, солнечным мартовским днем, с теми же словами передающей Джона его приятелю.
— Я не умею обращаться с детьми, — пробормотал он. — Вот Джордж, тот справляется прекрасно.
Джордж засмеялся и отдал Люку пирог, принимая ребенка в свои большие руки.
— У вас прекрасный малыш, мэм.
Люк заметил, что и Люсинда, и Шарлотта все время оборачивались, чтобы посмотреть в сторону своих палаток.
— Что случилось? — спросил он.
Их с Шарлоттой взгляды, наконец, встретились. И когда это произошло, он утонул в ее глазах. Будто невидимые шелковые нити связывали его с этой женщиной.
— Маркус, — пробормотала она. Сердце Люка быстро забилось.
— Если я не нравлюсь Маркусу, ему стоит поговорить об этом со мной, а не с вами. Я буду подходить к вам и справляться, все ли в порядке, так часто, как посчитаю необходимым.
Люсинда протянула руки к Джейкобу.
— Я думаю, мне лучше уйти, — мягко сказала она, когда Джордж передал ей малыша.
