жизнью. — Он приоткрыл большим пальцем ее губы, и Шарлотта вспомнила тот самый первый раз, когда была потрясена тем, какие ощущения в ее теле рождает одно-единственное невинное прикосновение.
А сейчас…
— В твоей жизни происходит много нового, — сказал Люк мягко. — Я думаю, тебе нужно на этом сосредоточиться.
Пропасть, в которую она падала, была слишком глубока… Она была женщиной, которая поклялась, что никогда не будет нуждаться в муже и желать близости, однако ее обнимали руки мужчины, в которого она готова была влюбиться.
— Скажи мне, о чем ты думаешь, — ласково сказал Люк, убирая волосы от ее лица.
«Все и обо всем», — сказала она себе. Шарлотта никогда и не мечтала о том, что встретит мужчину, с которым сможет делиться всеми своими мыслями.
— Все происходит слишком быстро, — наконец сказала она. — Когда ты рядом со мной, я не могу устоять перед искушением рассказать тебе все, о чем думаю.
— И что в этом плохого? — спросил Люк, прижимаясь губами к ее шее.
— Я этого не хочу, — пробормотала она, силой заставляя себя сосредоточиться.
— А чего ты хочешь? — прошептал Люк, и его руки скользнули на ее бедра.
На миг Шарлотта потеряла дар речи. Воспоминания о взрыве удовольствия, подаренного ей Люком, поглотили ее.
— Скажи мне, — попросил Люк.
— Я не хочу нуждаться в тебе, — сказала Шарлотта. Люк улыбнулся.
— Тогда мы оба чувствуем одно и то же, — сказал он. — Я тоже не хочу нуждаться в тебе. У меня были свои планы — заготавливать лес на западе. И чтобы никаких женщин, никаких серьезных отношений. Но потом я встречаю Шарлотту Далтон, и она не выходит у меня из головы. Затем я целую ее, — прошептал он, поглаживая ее губы своими губами, — и чувствую, что пропал.
Шарлотта покачала головой. Ей нравились слова Люка, — но она не верила им — потому что знала, что каждый мужчина может меняться, из Мистера Великолепного превращаясь в Мистера Ужасного, который способен ударить жену или бросить в огонь куклу дочери.
— Я не хочу, чтобы наши встречи имели какое-то продолжение, — сказала она.
Люк Эшкрофт пожал плечами.
— Тогда так и будет, — согласился он так легко, будто она попросила его решить самую простую в мире арифметическую задачу. — Я же говорил тебе: на западе мы с Джорджем собираемся заготавливать лес. Женщины не входят в наши планы.
— Но я не хочу быть твоей любовницей, — сказала она.
— Ты моя женщина, — прошептал он, его губы коснулись ее ушка. — Это значит женщина, которую я люблю целовать. К которой я люблю прикасаться. И которой я наслаждаюсь.
