— Пока не время, — сказал он.
Она смутилась от своей наивности.
— Если ты хочешь достичь удовольствия, я должен проявить сдержанность, — объяснил он.
Она улыбнулась.
— Ты позволишь мне их снять, когда скажешь, что настало время для твоего наслаждения?
Это прозвучало не как просьба, а как приказ. Он с радостью подчинится, но позже.
Не отпуская от себя Клэр, Бернард уложил ее на постель. Ему надо узнать, где на ее теле самые чувствительные места, и одновременно он смаковал каждый поцелуй, каждое ласковое прикосновение ее неуверенных пальцев.
Она оказалась способной ученицей, и его страсть разгоралась все сильнее, так что он едва сдерживался.
Клэр нравилось, как он страстно стонет, когда гладит рукой по его гладкой крепкой груди. А когда она щекотала ногтем ему руку, то твердые мышцы подергивались. Стоило ей поводить пальцем по плоскому животу, как он вздрагивал.
Но каждый раз, когда ее руки приближались к завязкам на штанах, он отодвигался.
Трудно было поверить, что этот огромный мужчина обладал силой медведя и нежностью ягненка. Длинные пальцы, умеющие надежно сжимать саблю, играючи касались ее кожи, словно он проводил по струнам арфы.
Он, несомненно, все это проделывал не раз, и теперь Клэр извлекала пользу из его опытности. Его руки точно знали, где коснуться, где надо погладить.
Он сводил ее с ума. Она и не подозревала, что у нее на теле существует столько «вкусных» мест. Клэр снова потянула завязки на его штанах. На этот раз он не отшатнулся. Значит, пора.
— Поднимись, — прошептала она, и они оба встали на колени.
У Клэр тряслись руки, когда она развязывала узел у него на поясе. Наконец ей это удалось, и она спустила вниз штаны.
— Изумительно, — вымолвила она, не сводя глаз с той части его тела, которая, как она надеялась, должна поместиться у нее внутри.
— Ты считаешь это изумительным? — потрясенно выговорил он.
— Конечно.
— Осторожней, Клэр, — сквозь зубы прошипел он.
— Тебе больно?
— Это приятная боль.
Ага, значит, похоже на то, что ощущает она.
Он мгновенно скинул с себя сапоги и штаны, снял с нее туфли и чулки, затем опустил ее на тюфяк.
Она таяла от его нежности, в которой сочетались сила воина и обходительность рыцаря. Это действовало неотразимо и возбуждающе.
Клэр старалась отдать ему всю свою ласку. Когда он навис над ней с горящими от страсти глазами, она без малейшей растерянности развела бедра, чтобы соединиться с ним.
Как это было хорошо! Бернард со всей осторожностью, на которую только был способен, погрузился в бархатистое прибежище. Никогда в жизни он не тратил столько времени, чтобы овладеть женщиной. Только ради той, что лежит сейчас под ним и с радостью принимает его в свое девственное ложе, он был способен проявить такое терпение.
