Он-то знал признаки женской страсти. А Клэр? Сознавала ли она, чего требует ее тело? Или запуталась в собственных чувствах? Движима ли она желанием или просто хочет утешить его?
Он отнял губы от ее рта.
— Клэр, мне не нужна твоя жалость.
— Тогда пожалей меня, — сказала она. — Пойдем с тобой туда, где нет боли, а есть лишь бездумное удовольствие.
Она еще не знала, что это удовольствие окрашено болью, но болью столь сладкой, что она унесет их в заоблачные дали.
Он слегка потянул ее за прядь длинных волос.
— Ты почему распустила волосы сегодня утром?
Он думал, что она смутится, покраснеет, но встретился с прямым взглядом сияющих глаз.
— Это была слабая попытка заставить тебя слезть с крыши.
А он чуть не упал оттуда при виде ее ухищрений!
— А если бы ты добилась своего?
Она глубоко вздохнула, но глаз не отвела.
— Тогда я затащила бы тебя в дом и уложила на постель.
Ее откровенность его ошеломила. Если бы не дым, поднявшийся от хижины Лилиан, он откликнулся бы на соблазнительный призыв Клэр.
Как странны повороты судьбы!
Сумбур в голове, вызванный рассказом о нападении, начал исчезать, картины огня и крови померкли, и боль сделалась не такой острой. Если он забудется в объятиях Клэр, может быть, все это вообще пропадет?
Он знал, что поступает эгоистично, но Клэр, по-видимому, полна желания, а ему она так необходима. Он поцеловал ее в лоб, потом в висок, потам в мочку уха…
— Уложила бы на постель? Хм. Тебе хотелось спать?
— Да нет. — Она запрокинула голову, чтобы ему было удобнее ее целовать. — Во всяком случае, не до того, как спустила бы с тебя штаны и задрала бы свои юбки.
Нет, это выше его сил! Бернард подхватил ее и направился в дом. Он совершит с ней путешествие в этот уголок отдохновения, о котором она мечтает. Путь будет медленный и полный нежности. Он доставит ей желанное удовольствие. Ему оно тоже необходимо.
Бернард опустился на тюфяк и уложил Клэр поверх себя.
Он целовал ее, пока у него не закружилась голова, и гладил руками поверх шелкового платья. Но ему не терпелось добраться до теплой кожи.
Шнурки на платье легко развязались. Он повернул ее на бок и обнажил плечо. Кожа Клэр была кремового цвета и вкусная, как сливки. Ее губы вспухли от поцелуев, а глаза горели огнем страсти.
— А когда твои юбки будут задраны, а мои штаны спущены, что тогда, миледи?
Он шутил, но Клэр уловила в его вопросе нотки желания. Она знала, что должен делать мужчина. Даже если бы она не застала той сценки в саду замка, она понимала, что ее внутреннюю боль должно что-то облегчить.
