Эван кивал с умным видом, как будто понимал, о чем это она говорит. А теперь они исчезли, и без них ему было плохо. Наверное, их тоже сильно помяли, увезли в другую больницу… Он уже начал паниковать, как раздался тихий стук в дверь. Он поспешил открыть и увидел их, причем Глория просто висела на Плам.
— Где вы были? — спросил Эван на этот раз твердым голосом.
— Шшш, чувак, — прошептала Плам, — ей порядком паршиво. Давай уложим ее в постель.
И в самом деле Глория была смертельно бледна, глаза остекленевшие и, казалось, сейчас выскочат из орбит. Эван помог Плам подтащить Глорию к кровати, и она, свернувшись в плотный комочек, захрапела.
— По-моему, на сегодня она отрубилась, — сказала Плам, зевая и стягивая с себя цветастый жакет.
— Где вы обе пропадали? — прошипел Эван. — Я был в больнице. Моя рука… ты только взгляни на мою руку.
Плам устало посмотрела на него.
— Сам виноват. Мы ж тебе говорили, держись с толпой. Надо плыть по течению, чувак, или тебе здорово достанется.
Сдавшись, он молча сел на край кровати, а Плам расстегнула джинсы и вылезла из них. Трусиков она не носила, так что теперь на ней остался только грязный бюстгальтер, изначально имевший розовый цвет. Несмотря на излишнюю полноту, кожа у нее была на редкость гладкой. Целые акры белой гладкой кожи. Эван почувствовал желание. Она сразу заметила. Он неуклюже стянул с себя одежду одной здоровой рукой. Он ничуть не стеснялся. Она уже видела его голым, обе они видели. Им нравилось, что он такой тощий. Они его гладили и ласкали. Они брали его гениталии в рот и уверяли его, что он парень что надо. Они также раздвигали свои ноги и позволяли ему делать все, что вздумается. Он смотрел, удивлялся и пользовался ими. Сейчас ему снова захотелось, и, хотя он предпочитал Глорию, на этот раз годилась и Плам.
— Я вся вымоталась, чувак, — пожаловалась Плам, — только с одной дикой вечеринки. Да и кровать занята.
— На полу, — пробормотал Эван, — мы можем лечь на пол.
— Блин! — выругалась Плам, но все равно легла на пол и раздвинула свои массивные ноги.
Эван запрыгнул на нее, как бродячий пес. Плам деликатно пукнула. Но это не остудило его пыл. В конце концов он становился истинным сыном своего отца.
Артур Соренсон сидел за столом в приемной и смотрел на свои новые часы из нержавейки со светящимся циферблатом. Ему их подарили на восемнадцатилетие, которое он отметил две недели назад. Стрелки показывали ровно два сорок пять. Он дежурил уже час сорок пять минут, и скоро придет время пить кофе.
