— Волосы цвета меда, зеленые глаза, рост пять футов семь дюймов[1] — потрясающая женщина. Давайте же похлопаем „Мисс Лос-Анджелес", прелестной Даллас.
Она повернулась, улыбнулась в последний раз, покинула сцену и вернулась в раздевалку.
Расстегнула верхнюю часть бикини и сняла крошечные трусики. Затем на голое тело натянула длинное узкое зеленое платье из джерси. Ценой в девятьсот долларов. Эд купил. Оно сидело на ней подобно второй коже, подчеркивая бедра, облегая бюст. Глубокие вырезы спереди и сзади. Она взбила волосы, облизала губы. Она была готова.
По телевизору она посмотрела других участниц. Некоторые из них хорошенькие, даже ничего, но до нее им далеко.
— Уж ты решила, что лучше тебя нет, — прошипела „Мисс Лонг-Айленд".
— Шла бы ты в задницу, — спокойно ответила Даллас. Они все завидовали ей, и не без оснований. Она победит. Вне всяких сомнений.
Водитель подвез ее к мотелю. Она была благодарна ему, ей все равно некуда было податься.
По возрасту он ей годился в отцы. На нем была яркая спортивная рубашка и широкие штаны с пузырями на коленях.
— Ну-ка, девочка, что ты сделаешь, чтобы порадовать старичка? — спросил он.
Даллас тихо сидела на краешке кровати. Что она могла сделать?
— Устраивайся поудобнее, — предложил мужчина, — а я пойду пивка куплю.
Даллас сидела неподвижно. Не знала, что ей делать. Не повстречай она этого доброго человека, до сих пор стояла бы на шоссе с поднятой рукой. Ей надо ехать дальше, вернуться она не может. Фил убьет ее. Родители никогда не будут с ней разговаривать, а что касается Иды…
Мужчина вернулся с упаковкой из шести банок пива и коробкой крекеров.
— Устроим себе небольшую пирушку. — Он включил телевизор и задернул занавески. Открыл банку пива и протянул ей. По лицу его текли струйки пота.
Даллас отпила глоток пива. Она никогда не пробовала его раньше. Глаза ее не отрывались от экрана. Так много интересного, нового.
— Ты раздеваться собираешься? — спросил мужчина, облизывая губы и засовывая ладонь в пакет с крекерами.
— Зачем? — осторожно спросила Даллас, не зная, чего он от нее хочет.
— Ха! — воскликнул мужчина. — Я обо всем позабочусь, девочка, об этом не волнуйся. — Он расстегнул брюки и с трудом выбрался из них. Бедра у него обгорели на солнце, а трусы были с тем же рисунком, что и на рубашке. — Иди сюда, девочка, — позвал он, — приступим.
Значит, такова плата за ночлег. Даллас вздохнула. Теперь она знала, что ему нужно. Ну что ж, хуже, чем с Филом, быть не может.
