Иными словами, мы были отрезаны от Дубровника, цели нашего автопробега, двумя границами — на обеих пограничники могли потребовать въездной документ, а моя липовая бронь уверяла, что всю неделю я буду загорать и купаться в Истрии, то есть в противоположном от Дубровника конце страны.
Гийом, далекий от визовых вопросов, никак не мог взять в толк, почему мы не можем продолжать ехать по прибрежной магистрали, как все нормальные люди. В какой-то момент его логика выбросила белый флаг, и он принял за аксиому то, что русские любят создавать себе проблемы и преодолевать их. Я не стала его разубеждать. После нервного напряжения в загребском аэропорту у меня пропала всякая охота играть в игры с погранпостами. К Дубровнику решено было добираться по островам. Всего несколько километров водной глади отделяли хварский порт Сучурай от северной оконечности полуострова Пелешац, единственное шоссе которого вело как раз в Дубровник.
В порту Сучурай выяснилось, что паромного сообщения между островом и полуостровом нет — нам придется плыть на континент, а там на следующий день садиться на паром к Пелешацу.
— Вы, русские, не любите двигаться по прямой, — заметил Гийом, разглядывая карту паромных маршрутов.
— Зато с нами жизнь полна приключений, — парировала я.
Я успокаивала себя только тем, что эту историю потом можно будет выгодно продать какому-нибудь журналу о путешествиях.
* * *
В Дубровнике мы сняли комнату у четы престарелых католиков.
— Вы женаты? — строго спросил хозяин, разглядывая наши паспорта.
— Конечно женаты, — счастливо улыбнулся Гийом, пока я набирала в рот воздуха для оправдательной речи. — Это наше свадебное путешествие. Видите, даже документы еще переделать не успели.
— Это хорошо, что женаты, — удовлетворенно заметил старик. — А то сейчас молодые люди предпочитают жить во грехе. В стенах своего дома я такого не допущу.
— Мы тоже осуждаем распущенность, — убедительно поддакнул Гийом.
Старик довольно улыбнулся и отдал паспорта вместе с ключом. Его несимпатичная жена, с которой они были вместе уже сорок пять лет, повела нас осматривать комнаты, заметив между прочим, что и с детишками медлить не стоит.
Души наших хозяев были столь безукоризненно чисты, сколь грязны были комнаты, предназначенные для постояльцев. Кроме того, эти добрые люди блюли режим: вернувшись с концерта в два часа ночи, мы обнаружили массивные ворота нашей резиденции запертыми на замок, и только крепкая виноградная лоза, увившая заборную решетку, помогла нам провести эту ночь в оплаченных постелях. Утром мы быстро загрузились в машину, оставив общий туалет в безраздельное пользование соседкам-филиппинкам, и укатили искать счастье вверх по улице. Счастье в виде утопающей в яблоневых кронах мансарды нашлось через полчаса.
