Все лекторы факультета журналистики хором заговорили моими устами.
— Мало того, что журналу, решившемуся нанять меня, придется тратиться на отдельного редактора, который бы приводил мои тексты в человеческий вид, чистил неизбежные ошибки и перестраивал корявые фразы — даже если я буду писать непогрешимо с орфографически-пунктуационной точки зрения, мои тексты обречены получаться вялыми, пресными, стилистически неинтересными. Так что нет, работать по специальности тут не получится. Если вдруг представить, что я перееду, то я буду целиком зависеть от тебя, понимаешь?
Я нагнулась, чтобы заглянуть ему в глаза, — так низко он опустил голову.
— Понимаешь?
Он еле заметно кивнул.
— Ну вот. Разве я могу тебя так обременять?
Он молчал. Где-то в глубине души я ждала пылких заверений, что если я перееду, то ни в чем не буду нуждаться. Но он молчал. И чтобы не расстраиваться, я снова принялась думать о том, какие достижения цивилизации сулит мне завтрашний день.
— Еще пива? — спросил он после пятиминутной паузы.
Я кивнула и полезла за кошельком в карман джинсов. Таков был молчаливый уговор: если он оплачивает первую порцию напитков, то вторую покупаю я.
— Не… не надо, — остановил он меня жестом. — Какое ты будешь?
Ничто так не сближает — и так не углубляет наметившиеся трещины в отношениях, — как совместный отпуск.
Наш первый общий Новый год решено было встретить в безвизовом для обоих Египте. У меня были аргументы, чтобы стоять за Египет насмерть. Во-первых, новый роман уже лишил меня весеннего, летнего и осеннего отдыха на море, и от недостатка йода я чувствовала повышенную утомляемость и нервозность. Нервозность особенно ярко проявлялась тогда, когда я начинала думать о визовой волоките в предпраздничные дни. Кроме того, зарплата редактора не была рассчитана на такое затратное предприятие, как роман с иностранцем, и потому позволяла мечтать только о чартерных направлениях.
Египет казался идеальным вариантом. Дядя и тетя Гийома, заядлые путешественники, как раз недавно вернулись из круиза по Нилу и потчевали родственников рассказами о песчаных городах и аллигаторах. Телефонный провод подпрыгивал и закручивался от едва сдерживаемого энтузиазма, с которым Гийом пересказывал их путешествие в наших ежевечерних беседах.
Мне же не хотелось ни пустынь, ни декораций к «Звездным войнам», ни аллигаторов, ни вообще каких-либо сильных впечатлений или длительных перемещений. С тех пор как я начала сотрудничать с солидным научно-познавательным журналом без отрыва от основной работы, командировки случались у меня каждые три недели. За последние три месяца я пробовала молекулярную кухню в Австрии, участвовала в крестном ходе на юге Испании, попадалась в руки шведской дорожной полиции и приценивалась к современному искусству в Германии. Лежать овощем напротив гладкого моря, есть морских гадов со шведского стола и гарантированно заниматься сексом по вечерам — вот все, о чем мечтал мой обезвоженный организм. Первый опыт в Шарм-эль-Шейхе говорил, что Египет — как раз то, что нужно. Там отели стоят оазисами в пустыне, бежать с территории некуда, да и не за чем, ведь на гостиничных землях есть все, что может пожелать душа отпускника, от интернет-кафе до магазина национального платья. День там состоит из настольных игр, бесплатного вина со льдом и ленивого сноркелинга в двух шагах от берега. Единственные достопримечательности тех краев — диковинные кораллы и рыбы, каких показывают по каналу «Дискавери», — сами подбираются к туристам и даже больно тычут их в пятки, чтобы привлечь внимание.
